Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев
Шрифт:
Едва я узнал его, как сразу понял, что случилось на самом деле. Он достиг того возраста, когда его юношеский вид невольно стал вызывать недоумение и массу вопросов у его окружения. Загримироваться, чтобы выглядеть соответственно своему возрасту, при его финансовых возможностях было плевым делом. Но это привнесло бы в его жизнь массу неудобств. Поэтому Девять приказали ему «умереть». Вскоре он вынырнет, без сомнения, в каком-нибудь другом месте, как новая личность, и продолжит свои финансовые махинации. А пока ему дали поручение послужить Девяти непосредственно в пещерах.
Я подумал, не строят ли Девять подобных планов относительно меня. Я, конечно, понимал, что не могу бесконечно долго
Думаю, что Калибан находился в таком же положении По тому, что мне удалось услышать из болтовни Риверса с Симмонсом, можно было сделать вывод, что Доку не удалось сделать так, чтобы его имя и способности остались незамеченными остальной частью человечества. Один писака, специалист по дешевым романам для легкого чтения, как-то разузнал о нем, о его опытах и таинственной клинике, где проводилось перевоспитание преступников. И он сделал из Дока героя целой серии нелепых научно-фантастических рассказов, некоторые эпизоды которых основывались на действительных случаях. Если я правильно понял, эти двое стариков играли в рассказах далеко не второстепенные роли. Но они в них, как и Калибан, выступали под другими именами [2] .
2
Речь идет о серии романов о Доке Сэвидже. (Здесь и далее примеч пер.)
Глава 23
Четвертая пещера была огромна. В ней расположилась целая деревня, состоящая из собирающихся на месте бунгало. Дно пещеры ярко освещалось многочисленными электрическими фонарями, висящими на высоких каменных столбах. Все бунгало были снабжены электричеством, центральным отоплением, горячей и холодной водой. В них стояла хорошая мебель, в холодильниках всегда был запас свежих продуктов. Бары ломились от выпивки и курева.
За то время пока я был Глашатаем, я узнал множество вещей. Я побывал более чем в двадцати пещерах. Но мне так и не удалось узнать, откуда поступала провизия, где находилась электростанция и откуда шла вода. Я не знал также, где находится проход, которым пользовались только те, кто входил в эту Девятку.
Глашатай оставил нас в центре поселка. Калибан вошел в домик, на котором висела дощечка с его именем. Я огляделся и увидел тот, что был предназначен для меня. Там наконец-то я смог побриться и принять горячую ванну После этого я решил плотно перекусить. Еда готовилась знаменитым французским поваром. Я набросился на блюда и лишь с трудом заставил себя притормозить: мне не хотелось иметь битком набитый желудок во время церемонии в пещере Совета.
В обеде мне помогала — вернее, сервировала стол и меняла блюда — высокая стройная датчанка с огненно рыжей шевелюрой на голове и изумрудно-зелеными сверкающими глазами. Хохолок на ее лобке был самым нежным из всех, которых я когда-либо касался. Графиня Клара Экджайер была почти такого же высокого роста, что и я, и сложена как истинная богиня. Я очень давно и очень интимно знал ее, поскольку мы уже несколько раз встречались во время посещения пещер.
Пообедав, я прилег отдохнуть. Графиня пристроилась рядышком
— Как это должно быть ужасно для тебя! — воскликнула она.
— Не стоит из мухи делать слона, ничего страшного! — ответил я.
— Ничего страшного? Тогда что же ему нужно?
Я не ответил. Она продолжила:
— Мне рассказали, что произошло на мосту между тобой и Калибаном.
Она вздрогнула, но потом, к моему большому удивлению, весело рассмеялась:
— Да, это, вероятно, было зрелище! Дуэль на х… Но что с вами случилось?
— Я предпочел бы не знать этого, — ответил я. — По крайней мере в том, что касается меня. Почему? У Калибана что, тоже есть какие-то проблемы?
— Если не считать тебя, то я не знаю более красивого мужчины, чем он. Но ему все портит эта чудовищная штучка, бедненькому. Ему нужны женщины с очень широкой… ну, ты понимаешь.
Я в этом сомневался. Я прочел почти все публикации, касающиеся раздела медицинской патологии. И я ни разу не встретил описаний случая, чтобы мужской член, каким бы большим он ни был, не мог быть введен в женское влагалище, если к тому же перед этим он был предварительно смазан. При условии, что женщина будет нормального телосложения, без чрезмерно сильных сфинктеров и не будет заранее бояться предстоящей процедуры. Я поделился этими научными наблюдениями с графиней Кларой. На что она ответила:
— Может быть, ты и прав. Я однажды предложила ему сделать попытку со мной. Мне казалось, я смогу сделать так, чтобы он проник в меня, и к тому же я действительно желала его. Но Док не захотел. Он заявил мне, что это физически невозможно. Взамен этого он предложил мне «раскурить ему трубку», за неимением лучшего. Но тут уж я не захотела. Я никогда не прочь пососать и даже, можно сказать, люблю это, но при условии, что меня потом трахнут. Что делать, у каждого свои странности. Тем не менее он спит со своей кузиной, Патрицией Вайлд, она же Триш.
— Она одна из наших?
— Да. Это очень красивая девочка. И такого же цвета, как он. Я бы сказала, что она — это Калибан в женском варианте. Но они никогда не бывают в пещерах одновременно. Однажды, совершенно случайно, я оказалась в одной смене с ней. Мы познакомились, но тогда я не могла себе и представить ее возможной связи с Доком, пока не встретила ее однажды на одной из улиц Нью-Йорка, где я была в туристической поездке. Она пригласила меня к ним на обед. Оказывается, Док снимает квартиру в Эмпайр Стейт Билдинге, представляешь! Во время обеда мы не могли говорить о Девяти, так как остальные гости не были посвященными. Но потом, оставшись одни, мы довольно мило поболтали. Мимоходом Триш дала мне понять, чтобы я не очень-то крутилась вокруг ее Дока. Она хотела, чтобы вне пещер он был только ее и ничей другой. Она была очень откровенна со мной, несмотря ни на что. Пат призналась, что Доку удается проникнуть в нее, хотя она при этом ужасно мучается и предпочитает ублажать его ртом. К сожалению, Док всегда испытывал моральное отвращение к так называемой любви по-французски.