Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел

Фармер Филип Хосе

Отец Нура занимался своим ремеслом в большом дворце вне Кордовы, неподалеку от города Мединат-аз-Захра. Во времена Нура город этот славился по всему миру, но в дни Фрайгейта от него не осталось и следа. Нур там родился и научился ремеслу отца. Однако он мечтал стать чем-то большим, а поскольку был умен, его отец использовал свои связи со всеми знакомыми богатыми клиентами, чтобы продвинуть сына, обнаружившего склонность к литературе, музыке, математике, алхимии и теологии. Нур был отправлен в лучшую школу Кордовы. Там он и жил, общаясь с богатыми и бедными, с малыми и могущественными, с христианами с севера и черными нубийцами.

Именно там он встретил Мухидэддина

ибн эль-Араби. Этот молодой человек стал величайшим поэтом своего времени, певцом любовной лирики, и эхо его стихов позже можно было обнаружить в песнях Прованса и франкских трубадуров. Богатому и красивому юноше понравился бедный и невзрачный сын брадобрея, и он в 1202 году пригласил Нура сопровождать его в паломничество в Мекку. Во время путешествия через Северную Африку они встретились с группой персидских иммигрантов — суфиев. Нур уже был знаком с их учением, но разговор с персами решил его судьбу — он стал изучать суфизм. Однако тогда он еще не нашел ученого, который согласился бы рассмотреть его просьбу и взять его на испытание. Нур продолжил путешествие с эль-Араби в Египет, где фанатики обвинили обоих в ереси, и они чудом спаслись от гибели.

После завершения хаджа в Мекку они отправились в Палестину, Персию и Индию. На это ушло целых четыре года, после чего они вернулись в свой родной город, проведя в пути еще год, чтоб достичь его. В Кордове оба некоторое время пробыли учениками у женщины-суфии Фатимы бинт-Валийа. Суфии считали мужчин и женщин равными, что скандализировало ортодоксов. Те были уверены, что мужчины и женщины встречаются только ради сексуальных целей.

Фатима отослала Нура в Багдад учиться у знаменитого ученого, жившего в тех краях. Спустя несколько месяцев учитель отправил его обратно в Кордову к другому, еще более знаменитому ученому. Но когда христиане после жестокой битвы взяли Кордову, Нур вместе со своим учителем уехал в Гранаду.

Проведя там несколько лет, Нур предпринял целую серию путешествий, чем заработал свой лакаб, то есть свое прозвище эль-Музафир — Странник. Побывав в Риме, куда ему дали право свободного въезда рекомендательные письма Фатимы и эль-Араби, он затем попал в Грецию, Турцию, Персию, Афганистан, еще раз в Индию, Индонезию, Китай и Японию.

Поселившись в священном Дамаске, он зарабатывал на жизнь как музыкант и как tasawwuf, то есть суфий-учитель, имевший несколько учеников. Пробыв там несколько лет, Нур снова отправился в путь. Он поднялся вверх по Волге, пересек Финляндию и Швецию, потом Балтийское море и добрался до страны идолопоклонников — диких пруссов. Отсюда, еле избежав участи быть принесенным в жертву деревянному идолу, он отправился на запад через Германию. Северная Франция, Англия и Ирландия стали частью его пути.

Во время пребывания Нура в Лондоне королем был Ричард Первый по прозвищу Львиное Сердце. Ричарда тогда в Англии не было, он был занят осадой замка Шалю в Лимузене, Франция. Через месяц Ричард был убит стрелой, пущенной из замка, а в мае короновали его брата Иоанна. Нур был свидетелем этой церемонии в Лондоне. Спустя какое-то время Нура удостоили приема у короля Иоанна. Он нашел того обаятельным и остроумным, интересующимся культурой ислама и суфизмом. Особенно короля Иоанна заинтересовали рассказы Нура о далеких странах.

— Путешествие в те дни было по меньшей мере тяжелым и опасным делом, — сказал Фрайгейт. — Даже так называемые цивилизованные страны и то вряд ли можно было назвать гостеприимными. Преобладала религиозная ненависть к инаковерующим. Как мог ты — мусульманин — один, без защиты

и без денег путешествовать по христианским странам, не опасаясь за жизнь?

Особенно во времена крестовых походов, когда религиозная ненависть повсюду торжествовала?

Нур пожал плечами:

— Обычно я отдавался под покровительство религиозных властей этих стран. А те уж добывали мне защиту со стороны властей гражданских. Церковные лидеры больше интересовались еретиками среди своих единоверцев, чем просто неверными. Во всяком случае, в пределах своих провинций.

В других случаях защитой мне служила бедность. Грабители мной пренебрегали. Когда я странствовал по сельским местностям, я зарабатывал себе на еду и доставлял людям развлечение, играя на флейте, а также искусством жонглера, акробата и фокусника. Кроме того, я отличный лингвист и мог быстро овладеть языком или диалектом тех мест, где оказывался. И еще рассказывал им всякие истории и анекдоты. Видишь ли, люди повсюду хотят слышать новости, им нужны развлечения. Поэтому меня почти всегда встречали приветливо, хотя, конечно, иногда попадались и такие, что были настроены враждебно. И вообще, что им было до того, что я мусульманин? Я же никому не делал вреда, а скорее служил забавой. И еще — я излучал дружелюбие. Это мы все умеем.

Вернувшись в Гранаду и обнаружив, что обстановка там изменилась к худшему и что к суфиям там стали относиться недоброжелательно, Нур уехал в Хоросан. Там он несколько лет учительствовал, а затем совершил второе путешествие в Мекку. Из Южной Аравии он на торговом корабле добрался до берегов Занзибара, а оттуда в Юго-Восточную Африку. После Африки Нур вернулся в Багдад и жил там, пока смерть не настигла его в возрасте девяноста четырех лет.

Монголы под предводительством Улагая — внука Чингиз-хана штурмом взяли Багдад, убивая и насилуя. За сорок дней были убиты сотни тысяч жителей. Нур оказался в их числе. Он сидел в своей каморке, играя на флейте, когда коренастый косоглазый монгол в пропитанной кровью одежде ворвался к нему. Нур продолжал играть, пока монгол не обрушил меч на его шею.

— Монголы опустошили Средний Восток, — сказал Фрайгейт. — Никогда еще в истории опустошения таких масштабов не производились за столь короткий срок. Прежде чем уйти, монголы уничтожили там около половины населения и разрушили все — от домов до каналов. В мое время, шесть столетий спустя, Средний Восток так еще и не возродился.

— Воистину они были бичом Аллаха, — отозвался Нур. — И все же даже среди них попадались добрые мужчины и добрые женщины.

Сейчас, сидя возле этого маленького человека и наблюдая за темнокожими любителями бетеля на берегу, Фрайгейт снова подумал о роли случая. Какая судьба свела пути человека, родившегося на Среднем Западе США в 1918 году, и другого, родившегося в мусульманской Испании в 1164 году? Неужели судьба — это всего лишь случай? Возможно. Но шансы, что такая встреча произойдет на Земле, были один к бесконечности. Мир Реки изменил соотношение шансов, и вот они встретились.

Этим вечером, после разговора с Нуром, они все сидели в капитанской каюте. Корабль стоял на якоре вблизи берега; лампы на рыбьем жире освещали игру в покер. После того как Том Райдер сорвал последний крупный выигрыш (ставками служили сигареты), пошел обычный мужской треп. Нур рассказал парочку анекдотов о мулле Насреддине. Наср-эд-дин (Орел Веры) был знаменитым героем мусульманских народных баек, а также дервишем и простаком, чьи приключения в определенной мере могли быть поводом для извлечения уроков жизненной мудрости.