Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел
Шрифт:
Нижний конец самой длинной трубки, уходящей в оболочку, был вделан в вершину конуса. По мере нагревания конуса находившийся в нем водород поднимался вверх, поступал в оболочку и заставлял ее расширяться. Более холодный водород из нижней части оболочки, согласно принципу сообщающихся сосудов, тут же начинал «вливаться» в открытый конец более короткой трубки. По ней он поступал в вернилку и в конус. Там снова нагревался и опять поднимался вверх; таким образом осуществлялся своеобразный кругооборот водорода в этой системе.
Одно из отделений нижней части вернилки представляло собой электрическую батарею. Она
Они распределялись по разным отделениям, а затем поступали в смеситель, откуда горючая смесь шла к факелу горелки.
Одной из важных модификаций, внесенных Фрайгейтом в систему Верна, была пластиковая трубка, что вела из камеры, содержавшей запас водорода, к более короткой металлической трубке внутри шара. Открыв оба стоп-крана, пилот мог выпустить водород из камеры прямо в шар. Это была дополнительная мера предосторожности на случай аварийной ситуации, используемая только для того, чтоб быстро пополнить запас водорода в оболочке, если перед этим он был выпущен в атмосферу через специальные ниппели. Когда к такой мере прибегали, факел, конечно, выключался, поскольку водород легко воспламеняется.
Прошло пятнадцать минут. Затем гондола почти незаметно для сидящих в ней оторвалась от земли. Почти сразу же вслед за этим Фрайгейт выключил горелку.
Крики провожающих быстро стихали, а потом и полностью смолкли. Огромный ангар теперь казался маленькой игрушкой. К этому времени солнце уже вылезло из-за гор, а из питающих камней, тянувшихся цепочками по обоим берегам Реки, грянули раскаты, похожие на залповую стрельбу артиллерии.
— А вот и наш тысячепушечный салют! — сказал Фрайгейт.
Летели минуты, а никому из экипажа и в голову не пришло заговорить или даже пошевельнуться. Царило такое молчание, которое можно встретить лишь где-нибудь на дне огромной пещеры. А ведь двойные металлические стенки гондолы отнюдь не обладали звукоизоляционными качествами! Когда у Фрайгейта забурчало в Животе, звук был похож на отдаленное громыхание грома.
Появился слабый ветерок, уносивший шар к югу, то есть дальше от цели путешествия. Погаас высунул голову в открытый иллюминатор. У него даже не возникло ощущения движения, ибо аэростат шел с той же скоростью, которой обладал ветер. Воздух вокруг шара был совершенно неподвижен, как в комнате с закрытыми окнами. Пламя свечи, если б ее поставить на верх вернилки, наверняка горело бы вертикально, не отклоняясь в сторону.
Хотя Фрайгейт много раз поднимался на аэростатах, он всегда как бы впадал в экстаз в минуты подъема. Ни один из других видов спорта — даже планеризм — не приводил его в возбуждение, близкое к восторгу. Он ощущал себя как бы бестелесным духом, свободным от пут силы тяжести, от забот и тревог плоти и ума.
Конечно, то была иллюзия, поскольку сила тяжести продолжала держать шар в своих лапах, она играла с ним и в любой момент могла начать швырять его из стороны в сторону. Да и от забот и тревог отрыв был тоже лишь плодом воображения — для тела и ума дел находилось немало.
Фрайгейт встряхнулся, будто пес, вылезающий из воды, и принялся за работу, которая занимала у пилота значительную часть полетного времени. Проверил альтиметр.
Долина суживалась. Сине-черные горы, испещренные большими серо-зелеными и сине-зелеными пятнами лишайников, уходили вниз. Туманная дымка, повисшая над лентой Реки и равниной, исчезала из виду с такой быстротой, с какой исчезает мышь, получив известие, что кошка уже рядом.
Их сносило к югу все быстрее и быстрее.
— Не туда летим, — пробормотал Фриско. Однако сказал он это только затем, чтоб снять растущее нервное напряжение. Запуск шаров-пилотов показал, что в стратосфере ветры и в самом деле понесут их на северо-восток.
— Последний шанс выкурить сигарету, — откликнулся Фрайгейт.
Все, кроме Нура, закурили. Курение запрещалось на всех водородных шарах, существовавших до «Жюля Верна»; тут оно было разрешено, но лишь на малых высотах.
Да и какой смысл беспокоиться из-за тлеющего табака, если под конусом горит факел?
Теперь, когда шар высоко поднялся над Долиной, все были заворожены открывшимся перед их глазами зрелищем — они видели не одну долину, а множество — они тянулись друг за другом параллельными рядами. Слева от них лежали долины, а точнее — глубокие и узкие каньоны, по которым они еще совсем недавно плыли на своей «Пирушке». По мере подъема горизонт убегал от них будто в панике. Фрайгейт и Райдер были знакомы с этим эффектом еще по Земле, но другие воспринимали его чуть ли не с чувством благоговения. Погаас что-то бормотал на связи, а Нур сказал:
— Похоже, будто Господь расстилает перед нами мир как скатерть.
Фрайгейт закрыл все иллюминаторы, включил подачу кислорода и небольшой вентилятор, всасывающий углекислый газ в специальный абсорбирующий материал. На высоте шестнадцати километров, или почти десяти миль, «Жюль Верн» вошел в тропопаузу — пограничный слой между тропосферой и стратосферой. Температура воздуха снаружи составляла -73° по Цельсию.
Теперь стратостат захватило противоположное по направлению воздушное течение, что вызвало явление покачивания и кружения шара вокруг своей оси. Теперь, до тех пор пока они случайно не натолкнутся на течение с другим направлением, они будут видеть мир, как видит его ребенок, катающийся на карусели.
На дежурство заступил Нур. Следующий за ним — Погаас, третья вахта — Райдер. Когда место пилота занял Фаррингтон, он вроде совсем расстался со своей былой нервозностью. Теперь он отвечал за полет, а это уж было совсем другое дело. Фрайгейту вспомнилось, как Фаррингтон описывал в одной из своих книг то яростное упоение, которое он испытывал в семнадцать лет, когда ему доверили вести шхуну охотников на тюленей в штормовую погоду. Понаблюдав немного за Фриско, стоявшим у штурвала, капитан шхуны спокойно ушел в каюту. Фаррингтон остался один на палубе, держа в руках судьбу корабля и жизнь его экипажа. Это было экстатическое наслаждение, которого ему не смогли потом дать никакие события его насыщенной опасными приключениями жизни.