Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы
Шрифт:
— Не знаю, — пробурчал ван Скант. — Мне все кажется, что в вашем подходе к решению проблемы есть какая-то ошибка. Но я никак не могу ее уловить.
Моуг предложил ему надеть защитный костюм, и они направились в биологическое отделение. Там он продемонстрировал инспектору мутированных летучих мышей, акул и крылатых козлов.
— Обратите внимание: у козлов нет ног. А значит, для того чтобы перемещаться с места на место, у них нет другого выхода, как летать. А так как они животные немаленьких размеров, им придется интенсивно дышать, чтобы удержаться
— А может, летающие слоны переработают еще больше смога? — усмехнулся ван Скант.
— Не доводите до абсурда, — отрезал Моуг.
— Нет, не могу уловить, — помотав головой, констатировал инспектор.
Доктор Моуг умолчал, что продемонстрированный им «как-бишь-его» предназначался для того, чтобы сыграть роль рулетки в свадебной лотерее. В трех колбах находилось три химических раствора, пока обесцвеченных. Но по прошествии некоторых реакций они должны были вернуться к исходным цветам: красному, фиолетовому и зеленому. Красный означал Моуга, фиолетовый — Лоренцо, а зеленый — Керлса. Коллектор наобум смешивал их с различными реактивами, так что ни один из троих не знал, чья жидкость обретет цвет первой. Все зависело только от случая.
А тот, чей цвет проявится первым, получит руку Дездемоны.
— И да поможет ему Господь поскорей от нее освободиться! — тайно молился Моуг.
Однажды утром крылатые козлы, прогрызя стальные решетки и стеклянные стены, удрали на волю.
Еще несколько дней спустя три доктора и Дездемона обедали в лаборатории. Доктор Легценбрайнс в защитном костюме прошла мимо них, приветственно помахав рукой, в секцию вирусов для проведения очередного эксперимента. Мужчины перестали жевать и сопроводили ее проходку стонами и вздохами.
Секунду спустя в комнату ворвался побагровевший ван Скант.
— Вы закрыты! — загромыхал он. — Ваши чертовы козлолеты на автостоянке сжевали половину моей машины! Это последняя капля! Я от имени государства разрываю с вами все контракты!
Доктора Керлс, Лоренцо и Моуг одновременно вскочили и все втроем стукнулись лбами. Раздался громкий удар, вопли боли, и они одновременно завертелись на месте, сжимая головы руками.
«Как-бишь-его», словно в ответ, громко заверещал, и на нем вспыхнула ярко-оранжевая лампочка.
— Боже мой! — закричал Керлс. — Это свершилось!
— Что? — в один голос воскликнули ван Скант и Дездемона. Последнее время девушка слегка одеревенела, но сейчас даже она вскочила.
Доктор Керлс, почти теряя сознание, уцепился за Моуга, чтобы не упасть.
Грязно-коричневая жидкость, струившаяся по трубкам «как-бишь-его», стала приобретать явный зеленый оттенок.
Моугу стало настолько жалко коллегу, что он даже не стал его бить, несмотря на то что тот был в его руках.
Доктор Легценбрайнс
— Что случилось? В чем дело?
— Это величайшее... — начал Моуг, но его прервал мощный взрыв. Лаборатория заполнилась бурым туманом и по полу побежали зеленые струйки.
Когда доктора и Дездемона пришли в себя, дым уже почти рассеялся, и они увидели, что лаборатория превратилась в руины, а в стенах, смежных с биологической и вирусной секциями, зияют дыры.
— Этот зеленый — не в счет! — промямлил Керлс, — Я держал чурики, когда мы клялись признать решение «как-бишь-его».
— Ты либо женишься на Дездемоне, либо... — начал Моуг.
— Либо — что? — прокашлял Керлс.
— Либо — это! — сказал Моуг и обрушил на голову Керлсу колбу с желтым раствором и, схватив горелку Бунзена, подпалил ретирующегося врага с тыла.
Дездемона выплюнула попавший ей в рот зеленый раствор.
— Как странно я себя чувству-у-ю! — пролепетала она и вышла из лаборатории деревянной походкой.
— С ней все в порядке? — забеспокоился ван Скант. — Вирус разнесется по всей округе... А только один Господь Бог ведает, что могло сотвориться в вашем «как-бишь-его»!
— Да не будет никакого вреда, — заявил Моуг. — Ставлю свою репутацию ученого!
— Поздно! — пробормотал ван Скант и, пошатываясь, вышел.
Дездемона с песнями бродила по городу, пока не нашла свободный участок с хорошей почвой. Там она и застыла, вытянув руки по швам, и ее корни, все еще наполовину из плоти, извиваясь, прорвали туфли и вросли в землю.
На четвертый день на ней распустились почки.
На шестой день голубь сначала нагадил на нее, а потом решил свить гнездо на ее ветке.
Тем временем с сотнями тысяч калифорнийцев стали происходить метаморфозы.
Те, кто прежде загрязняли природу, стали тем, что не способно ничего загрязнить, а наоборот — само превращает углерод в необходимый кислород. «Наавосьники» наткнулись на идеальное решение экологической проблемы.
Лишь одного человека не коснулась метаморфоза — той, на которой в момент взрыва был защитный костюм. И она сняла его только тогда, когда убедилась, что угроза миновала.
Она осталась единственным человеческим существом в мире.
В дверь позвонили. Она вылезла из постели и пошла к парадному входу.
На крыльце стояли три человекоподобных дерева.
— Керлс, Лоренцо и Моуг! — закричала доктор Легценбрайнс.
Каким-то образом они сумели вытащить корни и выследить ее. Любовь способна на все!
Они одновременно попытались войти. Даже если бы они все еще были людьми, и то столкнулись бы в узких дверях; теперь же, когда вместо рук у них были пышные кроны, они не смогли бы пройти даже поодиночке.
Наконец доктор Легценбрайнс отвела их на задний дворик, где они с облегчением вросли. Женщина вернулась в постель, не закрыв окна, что было ее ошибкой. Она проснулась оттого, что две ветви ласкали места, которые она сама определяла как интимные.