Миры Гарри Гаррисона. Книга 3
Шрифт:
— Молодец. Вы, как всегда, человек действия, Бент. Я согласен с вашим планом.
Мы пожали друг другу руки, и я напряг всю свою волю, чтобы не раздавить его вялую влажную ладонь. Затем я немедленно отправился к Анжелине.
— Нас здесь не подслушают? — спросил я.
— Нет, комната экранирована.
— У твоего бывшего приятеля графа Касси имеется определитель подслушивания. Так что он вполне мог установить «жучки» в твоей комнате.
Это не произвело на Анжелину никакого впечатления. Сидя перед зеркалом, она расчесывала волосы. В другое время, я бы залюбовался
— Я знаю об этом, — спокойно ответила она, продолжая причесываться. — Это я сделала так, чтобы он попал ему в руки. Но граф, разумеется, об этом не догадывается. Не знает он и того, что на определенных частотах детектор не работает. Я внимательно слежу за его действиями.
— Значит, ты слышала, как он предложил мне перебить твою охрану, а тебя заточить в каземат?
— Нет, не слышала, — с присущими ей спокойствием и самообладанием сказала Анжелина. Она улыбнулась мне в зеркало. — Я вспоминала о том, что произошло между нами этой ночью.
Ох, уж эти женщины! Все у них вперемешку. Может, им это помогает, но для тех из нас, кто считает, что логика и чувства — разные вещи, это неприемлемо. Я постарался убедить ее в серьезности положения.
— Ладно, если такие мелочи тебя не интересуют, — безразличным тоном сказал я, — возможно, тебя удивит кое-что другое. Убийцу подослали не Радебрехены. Это дело рук графа.
Наконец-то Анжелина перестала причесываться, и ее глаза расширились. Она не стала задавать глупых вопросов, а ждала, что я скажу дальше.
— Думаю, ты до конца не понимаешь, как отчаянно ненавидит тебя граф. Когда ты огрела его бутылкой, его терпение лопнуло. Это было последней каплей. Начальник охраны опознал в убийце одного из людей графа. Теперь понятно, как ему удалось пробраться на крышу и узнать, где твоя комната. Покушение произошло сразу же после твоей ссоры с этим сварливым Касситором.
Пока я говорил, Анжелина снова принялась расчесывать свои кудряшки. Ее безразличие уже начинало действовать мне на нервы.
— Ну? Что ты на все это скажешь? — раздражаясь, спросил я. — Что ты собираешься делать?
— А не кажется ли тебе, что меня больше интересует, что собираешься делать ты?
За этим внешне спокойным вопросом стояло очень многое. Заметив, что она наблюдает за мной в зеркало, я отошел к окну и стал смотреть на злополучный балкон и покрытые снегом вершины. Что я собираюсь делать? Да, ну и вопросик она мне подкинула.
Что я вообще собирался делать? Со всех сторон на меня сыпались предложения занять ведущую роль в заговоре, к которому я не имел ни малейшего отношения. Или имел? Зачем я вообще здесь? Чтобы арестовать Анжелину и передать ее Специальному Корпусу? Похоже, я давно об этом забыл. Надо срочно принимать решение. Моя маскировка пока действовала, но надолго ли ее хватит? Не будь Анжелина уверена в моей смерти, она бы давно уже меня раскусила. Ведь я-то легко узнал ее, несмотря на пластическую операцию.
И тут меня словно обухом ударило. Существует такой термин, как «избирательная забывчивость», когда мы стараемся выбросить из головы неприятные воспоминания. Не могла же моя маскировка держаться так долго. И
— Ты не похожа на ту девушку, Анжелина, — шептал я. — Все это осталось в прошлом… Анжелина.
Она не поправила меня.
Только ее уже звали не Анжелина. Здесь ее знали как Энжелу. Когда я к ней повернулся, то выглядел довольно растерянным. Она ничего не сказала, а лишь загадочно улыбнулась. Правда, расчесываться перестала.
— Ты знала, что я не граф Бент Дибстол, — с трудом выдавил из себя я. — Когда ты догадалась?
— Давно. Как только ты здесь появился.
— Ты знаешь, кто я?…
— Если ты имеешь в виду настоящее имя, то нет. Но я помню, как ты меня разозлил, сорвав всю мою затею с крейсером. И помню, с каким удовольствием я застрелила тебя во Фрейбурбаде. Так как же тебя зовут?
— Джим, — ответил я, не в силах отвести от нее взгляд. — Джеймс диГриз, по прозвищу Скользкий Джим.
— Замечательно. А мое настоящее имя — Анжела. Это отец мой так пошутил, поэтому я обрадовалась, увидев его в гробу.
— Почему ты не убила меня? — спросил я, догадываясь, кто приложил руку к смерти ее отца.
— Зачем, дорогой? — искренне спросила она. — В прошлом мы оба допускали ошибки. Понадобилось столько времени, чтобы понять, что мы с тобой — одного поля ягоды. Я ведь тоже могу спросить, почему ты меня не арестовал? Все ведь началось именно с этого?
— Да… но…
— Что «но»? Именно эта мысль привела тебя сюда, но ты не выдержал борьбы с самим собой. Поэтому я притворилась, что не узнала тебя. Ты повзрослел и выкинул из головы всякие мысли о полиции. Я не знала, чем все закончится, но надеялась на лучшее. Я не хотела тебя убивать, даже в случае необходимости. С самого начала я знала, что ты меня любишь. Это отличалось от звериной похоти безмозглых мужланов, которые тоже клялись мне в любви. Им нравилась лишь оболочка — мое тело, а ты любишь меня всю, потому что мы с тобой одинаковы.
— Мы не одинаковы, — попытался возразить я, но она лишь улыбнулась. — Ты убиваешь… И тебе это нравится — в этом наше основное различие. Неужели ты не понимаешь?
— Чепуха! — возразила она, отметая эту мысль легким движением руки. — Вчера ты тоже убил человека — отличная работа, — но никакого раскаяния я не вижу. По-моему, тебе даже понравилось.
Не знаю почему, но я чувствовал, как петля затягивается на моей шее. Все, что она говорила, было неправильно, но что конкретно, я затруднялся сказать. Как найти выход? Какое принять решение?
— Давай улетим с Фрейбура, — наконец предложил я. — Забудем этот глупый заговор. Ведь погибнут люди, прольется кровь…
— Мы улетим, если найдем подходящее местечко, — сказала Анжелина, и в ее голосе зазвучала сталь. — Но это не главное. Прежде чем наслаждаться счастьем, в твоей голове надо кое-что подправить. Слишком много внимания ты уделяешь смерти. Неужели ты не понимаешь, как это глупо? Через двести лет ты, я и все живущие сегодня в Галактике отправимся в мир иной. Что изменится, если помочь некоторым отправиться туда чуть пораньше? При первой же возможности они сделают с тобой то же самое.