Миры Харлана Эллисона. Том 0. Волны в Рио
Шрифт:
— Так-перетак, — пробормотал он и гаденько мне подмигнул, тут же вывалив на меня еще большую порцию порошка и забубнив что-то вроде: — Во имя святого указательного когтя Великой Гадской Птицы и Владыки. Эй, ты, обрати этого человека во что он хочет!.. А теперь, — обратился он ко мне, говори, чего ты надумал?
Он затряс мешочком, в котором что-то постукивало, словно кости. Я уже прикидывал в промежутках между заклинаниями и теперь твердо знал, чего я хочу.
— Сделай так, чтоб я мог бегать быстрее любого из нашей школы! — заявил я.
Я
Крошка-гномик замотал головой, словно понял, и принялся кружить возле своей звездообразной штуковины сужающимися кругами все быстрее и быстрее, пока у меня не зарябило в глазах. Потом он остановился, пыхтя, как сумасшедший паровоз, и произнес что-то похожее на: "Лети прочь, кленовый лист".
Сказав это, он швырнул в меня розовый порошок и завопил так пронзительно, что зазвенело в ушах:
— СБЫВАЙСЯ!
Взметнулся вверх столб розового дыма, словно бродячий фокусник поджег магний, и единственное, что я помню — гном исчез со своим барахлом, а я остался в Лесу один.
Вот и вся история.
Гм, что дальше? Сделал ли он, чтобы я мог бегать быстрее любого в нашей школе?
Да, конечно.
Кстати, вы не знаете никого, кто хотел бы взять на работу шестнадцатилетнего кентавра?
Пылающее небо
Они падали с неба, пылая, и гибли тысячами. Их крики звенели у нас в головах, и, спасаясь от этих звуков, люди бежали, ища спасение, но спасения не было ни для кого из нас. Небо полыхало смертью. Ужасно и невероятно, но... они не были людьми.
Все началось поздно вечером. Сначала в ночи сверкнула искорка. Затем, задолго до того как она погасла, загорелась другая, еще одна... Все небо превратилось в выставку драгоценностей, оно переливалось бесчисленными опалами.
Я смотрел с крыши обсерватории и видел их всех - крохотные бриллиантовые иглы, хлынувшие вниз, словно огненный дождь. И сразу же я инстинктивно почувствовал* происходит нечто важное. Важное не в смысле важности пятидюймового пластикохромового покрытия на стабилизаторе твоего нового коптера, важное не так, как важна, например, война, но важное как процесс познания вселенной. И я знал - то же происходит по всей Земле!
Сомнений не оставалось. Они падали по всему небосводу, до самого горизонта... И пылали... Но небо не становилось светлее. Все выглядело так, словно на небе вспыхнули миллионы новых звезд, каждая из которых жила не дольше секунды.
Я наблюдал за происходящим, пока меня не окликнул Порталес:
– Френк! Френк, спускайся-ка... Это же фантастика!
Я слетел по винтовой лестнице под купол обсерватории и увидел Порталеса, сгорбившегося над окуляром телескопа. Он колотил кулаком по коробке верньерной настройки. Похоже, он делал это инстинктивно.
Я оттолкнул его в сторону и проскользнул на место наблюдателя. Телескоп был нацелен на Марс.
– Позвони Бикелу в Вильсон, - попросил я Порталеса.
– Спроси насчет Венеры.
Я услышал, как Порталес набирает номер, и прислушался к его разговору с Ароном Бикелом из обсерватории на горе Вильяме. Я видел мерцающие отблески с экрана видеофона, когда те пробегали по полированной поверхности телескопа, и, не поворачиваясь, уже знал ответ.
– То же самое, - резко бросил Порталес, словно подначивая меня подпрыгнуть от такого ответа. Но я и не подумал огрызнуться. Последние три года, исполняя обязанности директора обсерватории, он постоянно портил мне жизнь, так что я привык к его враждебному отношению ко мне. Это безнадежно, как бы я не ухищрялся порой поставить его на место.
Еще немного понаблюдав, я собрался домой. Спустившись по ступенькам, я принялся крутить ручки настройки моего коротковолнового автомобильного приемничка, надеясь узнать, что говорят в Токио или Йоханненсбурге. Но я не смог поймать никакого сообщения о феномене, хотя был уверен, что все люди, где бы они не находились, видели то же самое.
Тогда я вернулся в купол, чтобы изменить настройку телескопа.
Переспорив Порталеса, я опустил телескоп так, чтобы получить четкое изображение внутри атмосферного слоя. Нацелившись на горизонт, я сперва никак не мог поймать космических странников до того, как они вспыхивали. Тогда, сменив объектив, включил фотоаппаратуру. Остановив следящий механизм, я принялся снимать происходящее в небесах. Я исходил из того, что наводнившие небо объекты неизбежно, хоть однажды до вспышки попадут в объектив.
Затем я отправился домой и вновь включил приемник. Проведя с ним пару часов, я даже умудрился поймать программу новостей из Швейцарии. Конечно, я оказался прав - такое происходило во всем мире.
Часа через два позвонил Порталес и сказал, что накопился уже целый рулон снимков, и не пора ли ему их проявлять? Было бы слишком легкомысленно положиться на его юношеские капризы, скорее всего он загубил бы нужный кадр. Я приказал уложить снимки в контейнер, и как всегда, поступил правильно.
Когда фотографии вынули из раствора, я пробежался пальцами по тридцати-сорока фотографиям пустого пространства, пока не отыскал с десяток таких, на которые я рассчитывал.
Это были не метеориты.
Отнюдь.
Каждый из огоньков в небе оказался живым существом. Живым существом! Но не человеком. Далеко не человеком.
Только по фотографиям можно было узнать, на что они похожи, пока корабль проекта "Захват" не поднялся и не выловил в небе одного из них. До тех пор мы не отдавали себе отчета, насколько же они больше нас, не знали, что они светятся изнутри, и что они... телепаты.