Миры империума(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Ну, что ты, приятель, все это куда сложнее. Вот возьми, например, мое теперешнее поручение: у меня строгий приказ сохранить тебя в состоянии "выпускника", как мы это называем, до тех пор, пока не вернется ее светлость. А так как она собирается отсутствовать несколько недель, сам понимаешь, как деликатно мне придется с тобой все время обходиться. Далеко не каждому удалась бы такая тонкая работа.
— Послушайте, у меня есть к вам предложение, — веселым фальшивым тоном сказал Лафайет. — Почему бы вам просто
— Стоп, стоп, замолчи, — сурово ответил ДИС. — Я сделаю вид, что ничего этого не слышал. Да если бы я позволил себе нечто в этом роде, меня изгнали бы из гильдии!
— Знаешь что, — ответил Лафайет, — если ты пообещаешь никому не говорить об этом, то и я не скажу.
— Эх, заманчиво, конечно, но — нет.
ДИС поворошил угли, поворачивая железный прут, чтобы он раскалился докрасна равномерно.
— Я ведь не должен забывать еще и о традициях. Ничего не хочу сказать, это ты неплохо придумал, но я не могу на это пойти.
Он поднял раскаленный прут и критически осмотрел его, лизнул палец и слегка дотронулся до железа. Раздалось громкое шипение.
— Ну вот, думаю, мы готовы. Если тебе не трудно будет раздеться до пояса, то мы можем начать.
— О, я не тороплюсь, — запротестовал Лафайет, отступая к стене камеры и лихорадочно ощупывая руками кладку за спиной. "Всего один расшатанный камень, — взмолился он про себя, — а за ним маленький потайной ход…"
— Честно говоря, я и так отстал от расписания, — сказал ДИС. — Что ты скажешь, если мы начнем легонько с эпидермы, а потом дойдем до нервных центров, прежде чем прорвемся на ужин? Эй, кстати, совсем забыл тебя спросить: хочешь есть? Всего полтора доллара, но я слышал, у них сегодня салат из цыплят и пирожки с вареньем.
— Нет, спасибо, я тут попощусь некоторое время. Я разве не говорил, что нахожусь на диете под наблюдением врача? И в особенности мне противопоказан шок и…
— Если бы это от меня зависело, я бы накормил тебя бесплатно, совсем по-американски. Но…
— Что ты знаешь об Америке? — вскричал Лафайет.
— Кто же не знает Луиджи Американца, отличного парня, который занимается поставкой яиц? Жаль, конечно, что герцог слишком жадничает…
— Я все слышу, Стонруб, — прозвучал вибрирующий баритон.
Высокий, мускулистый, но слегка одутловатый мужчина с зачесанными назад гладкими волосами и в очках в тонкой оправе стоял в дверях. На нем были желтые брюки в обтяжку и короткий горностаевый плащ. Лафайет уставился на него, потеряв дар речи.
— О, привет, ваша светлость, — спокойно сказал палач. — Ну и что, вы сами знаете, что я ничего не скажу за вашей спиной, чего не сказал бы вам в лицо.
— Когда-нибудь ты зайдешь
— Эй, это не честно, ваша светлость, мой стержень номер 4 только-только успел нагреться до рабочей температуры.
— Неужели мне надо указывать тебе на то, что мне довольно трудно будет беседовать с твоим подопечным, когда в воздухе будет вонять горелым мясом?
— Гм… это, конечно, верно.
Стонруб швырнул железный прут обратно на угли и бросил на Лафайета сожалеющий взгляд.
— Прости, приятель. Но сам видишь, какие тут дела. Седовласый, сузив глаза, изучал О'Лири. Как только дверь за ДИС закрылась, он подступил вплотную к решетке.
— Итак, это все-таки вы, — сказал он и замолчал, нахмурившись. — Что случилось? — резко и требовательно произнес он. — Вы выглядите так, словно увидели привидение.
— Н-н-никодеус? — прошептал О'Лири.
— Если это какого-нибудь рода пароль, то я его не знаю, — отрезал герцог Родольфо.
— Вы не… Никодеус? Не субинспектор континуума? Вы не можете позвонить, чтобы меня отправили в Артезию?
Герцог уставился на Лафайета горящими глазами.
— Хватит издеваться надо мной, Ланцелот. Сначала вы врываетесь в мою приемную и несете всякую чушь, затем удираете из моей самой надежной тюрьмы на глазах самой неподкупной стражи. Затем открыто появляетесь рядом с пристанью, прямо-таки напрашиваясь, чтобы вас еще раз арестовали, после чего удираете только для того, чтобы напроситься на арест в третий раз, приставая к одной леди — не будем называть ее имени — на глазах у ее охраны. Очень хорошо, может, я немного упрям, но мне кажется, я вас понял: у вас есть что предложить мне.
— Да?.. — слабо сказал Лафайет. — То есть… Значит, вы, наконец, поняли?
— И?
Взгляд Родольфо оставался таким же горящим.
— И… э-э-э… что? — жизнерадостно спросил О'Лири. Герцог нахмурился.
— Значит, ты решил шантажировать меня, вот как? Ничего у тебя не выйдет! Валяй, исчезай снова, развлекайся! Но не жди, что я приползу к тебе, умоляя сообщить сведения о леди Андрагоре…
Он закончил предложение в полувопросительном тоне, и в его глазах можно было прочесть почти умоляющее выражение.
— Леди Андрагоре? — пробормотал Лафайет. — Чтобы я сказал тебе…
— Ну, хорошо, — герцог вздохнул. — Я вижу, что с самого начала обращался с тобой неправильно. Ладно, я признаю свою ошибку. Я был в корне неправ в этом. Но вряд ли ты можешь упрекнуть меня, если вспомнить об этом эпизоде с тухлым яйцом и бутылкой чернил… И тем не менее я готов примириться. Я даже извинюсь, хотя это против моих правил. Ну, теперь ты согласен посидеть со мной рядом и поговорить, как подобает джентльменам?