Миры Источника. Трилогия
Шрифт:
— Александр умер?!!
— Увы, нет. Он просто инсценировал свою смерть, чтобы навсегда покинуть этот мир.
— Но с какой стати?
Дионис смерил меня долгим взглядом:
— Мне кажется, его поступок вполне логичен. Ты знаешь, что сделал Мухаммед, когда гора не пошла к нему? Представь себе, он сам пошёл к ней!
— По-твоему, Александр начал охоту на меня?
— А ты сомневался? Говорил же я, что он жаждет твоей крови. И если он решил бросить своё уродливое детище, этот гнусный орден, то только ради мести. Я уже успел переговорить с дедом, и он согласен со
Я ухмыльнулся:
— И как же он доберётся до меня? Отправится в бесконечность? Скатертью ему дорога — в самое пекло.
Дионис покачал головой:
— Александр не глуп и не пойдёт на верную смерть. Раз уж ты в данный момент для него недоступен, он постарается достать тебя опосредствованно. Конечно, Юнону он не тронет — она и его мать. К счастью, Пенелопа вне его досягаемости, также как и Брендон с Брендой. Другие твои сёстры для мести не годятся — ты не был особенно привязан к ним. Сумерки Александру не по зубам, так что остаётся твой Дом — вот по нему, я полагаю, он и ударит.
— Как?
— Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоём Доме начнёт литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?
— Да.
— Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путём Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.
— Дрянь дело, — сказал я.
— Хуже некуда, — согласился Дионис. — Если моя догадка верна, тебе нужен надёжный тыл у Источника, чтобы ты не опасался за судьбу своего новорожденного Дома. Смею надеяться, что в такой ситуации я тебе пригожусь.
— Спасибо, кузен. Ты один из немногих, кому я полностью доверяю. Рад буду видеть тебя рядом со мной.
— Значит, договорились. Когда закончу вербовку «уток», ты заберёшь меня вместе с ними.
— А как же Земля Аврелия?
— За неё не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.
Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис был военным советником неаполитанского короля, фактического правителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звёздный час.
— Между прочим, — сказал я. — Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.
Дионис принял мои слова за намёк:
— Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.
Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его:
— Погоди, не спеши.
— Собственно, я никуда не спешу. Просто подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспалёнными глазами, да ещё в день коронации. С тобой всё в порядке?
— У меня бессонница, — честно ответил я. — Кое-какие проблемы личного плана.
Дионис сокрушённо возвёл горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной
— Ты излишне сентиментален, Артур. И это твой минус.
— А ты слишком бесстрастен, — парировал я.
— Вовсе нет, — возразил он. — Я уравновешен и не позволяю своим чувствам возобладать над рассудком. Бери пример с меня.
Я вздохнул:
— Легко сказать «бери». Я такой, какой я есть, и, боюсь, уже неисправим. Моё двойное детство теперь сказывается лёгкой формой шизы.
Дионис улыбнулся — редкое явление.
— Понятно. А как поживает Пенелопа?
Этот вопрос он задал без всякого перехода, казалось бы — с вежливым безразличием. Однако я сильно подозревал, что Дионис неравнодушен к моей дочери, хотя никакими конкретными доказательствами его тайного увлечения не располагал. Бренда и Брендон считали мои подозрения беспочвенными, а Пенелопа и вовсе была поражена, что такое могло прийти мне в голову. Но всё же интуитивно я чувствовал, что здесь что-то нечисто. А своей интуиции я доверял.
— Пенелопа довольна жизнью, — ответил я. — У неё появились новые друзья, знакомые, почитатели её таланта и даже поклонники. — (При этом я внимательно следил за реакцией Диониса: полный ноль, он и бровью не повёл.) — Здесь никто не смотрит на неё косо из-за её происхождения, для всех она сестра короля, правнучка великого Артура Пендрагона. И знаешь, Бренда говорит, что за последнее время Пенелопа сильно изменилась, стала более раскованной и общительной, реже впадает в меланхолию.
— Ещё бы! Ведь у неё появился ты.
— Не только это. В Экваторе она общалась на равных лишь с простыми смертными и немногочисленными родственниками; но в целом колдовское сообщество относилось к ней свысока, пренебрежительно. А здесь из изгоя она превратилась в важную персону, стала одним из главных лиц в Доме.
— А как близнецы?
— Тоже на жизнь не жалуются. Вдали от клеветников им дышится гораздо свободнее. Вот уже две недели я не слышал от них заверений, что между ними ничего нет, не было и быть не может. Но меня всё больше беспокоит отношение Бренды к мужчинам. Внешне кажется, что она довольно раскованная девочка, порой ведёт себя слишком игриво, на грани фола. Но это лишь показуха. Постепенно у меня создаётся впечатление, что она боится мужчин. Причём боится панически. Не знаю, в чём дело. А спросить прямо — у неё или Брендона — пока не решаюсь.
Дионис ненадолго задумался, будто колеблясь, потом заговорил:
— По-моему, всё началось с замужества Бренды. Странный был этот брак, и вовсе не потому, что она взяла себе в мужья простого смертного. Тогда она очень страдала.
— Да, Брендон говорил, что она очень болезненно перенесла смерть мужа.
— Но это не вся правда. Ещё болезненнее Бренда переносила само замужество. В тот период я несколько раз встречался с ней. Она была очень плоха — тени под глазами, опустошённый взгляд, вялость, апатия. Да и Брендон был не в лучшей форме, много пил, употреблял транквилизаторы… а может, и кое-что позабористее. И если начистоту, то только после смерти мужа Бренда начала приходить в себя — а вместе с ней очухался от депрессии Брендон.