Миры Клиффорда Саймака. Книга 18
Шрифт:
— Я должен потревожить вас, — сказал Фрост. — Я должен отнести вас, это может быть больно, но…
Тот не отвечал.
Фрост взглянул ему в лицо. Он казался спящим. Скорее всего он был в коме — и неизвестно, сколько времени он пролежал здесь.
Ничего другого не остается, понял Фрост. Надо отнести его в дом на вершине утеса, под кров, удобно уложить, накормить чем-нибудь. Гроза разразится в любую минуту, здесь оставлять его нельзя.
Но надо одеться: башмаки, брюки, рубашку — все, что вывалилось из рюкзака. И спички — Фрост надеялся,
Две мили, прикинул он. Самое малое — две мили, и всю дорогу — в гору по камням.
Но делать нечего, на карту поставлена человеческая жизнь. Незнакомец заметался.
— Хотите еще воды? — спросил Фрост. Тот, казалось, не слышал.
— Нефрит, — бормотал он, — горы нефрита…
Глава 31
Франклин Чэпмэн сидел на лавочке возле библиотеки, как сидел после встречи с Фростом каждую среду и пятницу, когда внезапный приступ боли скрутил его тело. Уличные огни и горящие окна в доме напротив на мгновение померкли, а потом улица словно сдвинулась с места и завертелась перед глазами. Горячая вспышка прошила грудь точно иглой.
Он сжался, прижал руки к животу и, уронив голову, замер. Постепенно и медленно боль стала покидать тело, только вот рука оставалась бесчувственной.
Чэпмэн осторожно выпрямился, ему стало страшно, он понял причину боли. Надо идти домой, а лучше — остановить такси и поехать в больницу.
Нет, рано, сказал он себе. Осталось немного. Они договорились, что он будет ждать с девяти до десяти. Вдруг он понадобится Фросту именно сегодня?
Хотя о нем ни слуху ни духу с той ночи, когда за рестораном убили повара. Пропала и Энн Харрисон — даже не сказав ему, что уезжает.
Что с ними могло стрястись?
Он вздохнул и положил ноющую руку на колено.
Боль пронзила его снова, и он опять согнулся.
Постепенно ему удалось перевести дыхание, боль вновь покидала его, оставляя после себя слабость и дрожь.
Я не должен умирать, сказал он себе. Умирать мне никак не годится.
Он с трудом поднялся и встал, сгорбившись возле скамейки. На улице появился огонек такси. Чэпмэн пробежал, спотыкаясь, по пешеходной дорожке и махнул рукой подъезжавшей машине.
Такси остановилось, и водитель перегнулся назад, чтобы открыть ему дверь. Чэпмэн с трудом втиснулся внутрь и тяжело опустился на сиденье. В горле свистело, он тяжело дышал.
— Куда, мистер?
— Отвезите меня… — начал Чэпмэн и осекся. — Нет, не в госпиталь. Не сразу. Сначала — в другое место.
Таксист так и сидел полуобернувшись к нему, пристально глядя на пассажира.
— С вами все в порядке, мистер?
— Да, конечно.
— Вы выглядите неважно.
— Нет, ничего, — пробормотал Чэпмэн. Думать было тяжело, очень тяжело собирать мысли, они такие мутные и медленные.
— Мне надо на почту, — наконец
— Здесь рядом, — сказал таксист. — Но там закрыто.
— Нет, — поморщился Чэпмэн, — не туда, я скажу, куда ехать.
Он назвал адрес.
Водитель взглянул на него с подозрением.
— Мистер, мне кажется, что вам плохо.
— Нет, все в порядке, — отрезал Чэпмэн.
Он откинулся на спинку и глядел, как улица скользит мимо него. Витрины лавочек и магазинов были темны. Свет горел лишь в окнах жилых домов. Впереди — церковь, с крестом, блестящим в лунном свете. Однажды, вспомнил Чэпмэн, я заходил туда, но зачем?
Город с наступлением ночи затих. Чэпмэн смотрел, как он проплывает мимо, и было так спокойно. Земля и жизнь, подумал он, как они хороши!
Пятна света, которые бросали на тротуар фонари, мягко ступающий кот, громадные рекламы над магазинами — все это он видел и раньше, только по-настоящему — никогда. И сейчас, откинувшись на сиденье такси, он увидел их впервые, понял, до чего сжился с городом. Это было словно прощание, и Чэпмэн вглядывался в сумерки, словно желая запомнить все до мелочей на долгие годы предстоящей разлуки.
Но он никуда не уезжает. Ему надо на почту, а потом в больницу. Из больницы он позвонит домой, иначе Элис станет беспокоиться, хотя у нее хватает и других поводов для этого. Зато никаких проблем с деньгами, с гордостью вспомнил он, и стал думать о книге, о том, что жена теперь надежно обеспечена.
Тревожила рука. Чувствовал он себя не так уж и плохо, только вот рука… Да, он немного слаб и дрожит, но по-настоящему его беспокоит только рука.
Такси подъехало к тротуару.
— Приехали, — сказал водитель, — Вас подождать?
— Да, — согласился Чэпмэн. — Я тут же вернусь. Он поднялся по ступенькам — нетвердо, с остановками, оказалось, такой подъем требует нешуточных усилий. Чэпмэн приволакивал ногу и часто дышал, но наконец добрался до двери, вошел в вестибюль и отыскал ящик, который абонировал несколько недель назад. Конверт — он увидел — был еще там, всего один конверт.
Он медленно повернул ручку, но замок не сработал; снова… на сей раз — успешно. Протянул руку и достал конверт.
Повернулся, и опять боль обрушилась на него — жестокая, кошмарная. Оглушительная тьма сомкнулась над ним, он рухнул на пол, даже не ощутив удара.
Вспыхнули яркие огни, словно предвещая рассвет новой жизни, и медленно и плавно Чэпмэн погрузился в состояние, называемое смертью.
Глава 32
Гроза разразилась через несколько минут после того, как он тронулся в путь. С человеком на плечах, Фрост с трудом пробирался вперед, а в небе сверкали молнии, грохотал гром, сплошной стеной падала вода, и земля под ногами, казалось, ползет вниз вместе со стремящимся по ней потоком. Деревья метались, как великаны в горячке, и наверху, в отвесных скалах, в паузах между раскатами грома завывал ветер.