Миры Клиффорда Саймака. Книга 8
Шрифт:
— Ужас! — вскричала Мэг. — У меня от этого холода кровь стынет в жилах.
Эзра все стоял истуканом, Илейн сидела сиднем, а Энди нервно помахивал хвостом. Преследователи уже суетливо сновали между путешественниками, сливаясь в сплошное темное облако. Трепещущую Змейку было едва видно — так яростно она кружилась.
— Мы не одни, — тихо сказал Ролло. — Взгляните назад.
Кашинг и Мэг обернулись. В полумиле от них на фоне неба выделялись силуэты пятерых всадников.
— Стражники, — пробормотала Мэг. — Чего им тут надо?
Едва она умолкла, как стражники вдруг тонко и пронзительно заскулили. В этом вопле
— Господи, мальчик мой, когда же все это кончится? — воскликнула Мэг. С этими словами она быстро подошла к Эзре и умоляюще воздела руки. — Ради всего святого, пропустите нас! — закричала она. — Пожалуйста, пропустите нас!
Деревья, казалось, ожили и заволновались, их ветви пришли в движение, и стволы раздались в стороны, образуя проход. Путники вошли туда, в торжественное безмолвие, и весь остальной мир исчез, отдалился. Между Деревьями не было молодой поросли. В темной пустоте виднелись лишь гигантские стволы, которые торжественно возносились ввысь подобно колоннам храма. Землю устилал многовековой ковер опавшей листвы. Когда путешественники оказались среди Деревьев, проход сомкнулся, и снаружи все стало по-прежнему.
Они остановились в тишине, которую лишь подчеркивал легкий шелест листвы над головой.
«Мы сумели, мы прорвались сюда», — хотел сказать Кашинг, но не смог, подавленный величием окружающего. Здесь было не место праздным разговорам. Здесь было нечто такое, что ему и не снилось. Он искал Звездный Город, и, даже понимая, что может в самом деле найти его, он был уверен, что это просто площадка, с которой люди отправляли в космос свои огромные корабли. Однако Деревья, Живые Камни и даже стражники — все это было настолько фантастично, что совершенно не вязалось с местом, которое он предполагал найти. И если этот Утес — в самом деле Звездный Город, что за чертовщина происходит вокруг?
Эзра стоял на коленях, и его губы шевелились, словно он что-то шептал.
— Эзра! — воскликнул Кашинг. — Что происходит?
Илейн не сидела, как обычно, рядом с дедом. Она повернулась к Кашингу.
— Оставь его в покое, — холодно сказала девушка. — Оставь его в покое, глупец.
Мэг дернула Кашинга за рукав.
— Святая Святых? — спросила она.
— Боже мой, о чем ты?
— Об этом месте. Это — Святая Святых, разве ты не чувствуешь?
Кашинг покачал головой. Он не видел здесь ничего святого. Ужас — да. Чувство одиночества — да. Место, откуда нужно скорее уносить ноги. Место, покой которого внушает странное беспокойство. Но ничего святого.
— Ты прав, — сказали ему Деревья. — Здесь нет ничего святого. Тут жилище правды, тут мы ее находим, тут мы отделяем зерна от плевел. Здесь место вопросов и учения. Здесь мы заглядываем в души.
Он мельком увидел — или ему показалось? — зловещую мрачную фигуру в черном. Голова ее была прикрыта черным капюшоном, в котором пряталось злобное костлявое лицо. Эта фигура вселила в него ужас Ноги ослабли и подломились, плечи поникли, мозг превратился в дрожащее желе. Его жизнь, вся его жизнь, все, что он когда-либо думал и делал, вытряхивалось из души, и он чувствовал, как жесткие пальцы с грязными ногтями деловито копаются в этом, ощупывая, изучая, распределяя, а потом тощая костлявая ладонь запихивает все обратно в его душу.
Он пошел вперед, едва держась на дрожащих ногах. Мэг шагала рядом,
— Вперед, мой мальчик, — сказала она. — Теперь путь свободен, осталось совсем немного.
Затуманенному взору Кашинга открылся проход, туннель, в конце которого виднелся свет. Кашинг, пошатываясь, шел рядом с Мэг. Он боялся оглянуться, потерять дорогу. Он знал, что его друзья следуют за ним. Мало-помалу светлое пятно приближалось. Кашинг из последних сил ускорил шаг и увидел прямо перед собой бесконечный подъем, склон, поросший прекрасной сухой золотистой травой. Тут и там торчали скалистые уступы, кусты и деревца. Шедший сзади Ролло произнес:
— Вот мы и добрались, хозяин. Наконец-то мы здесь. Мы на Громовом Утесе.
Глава 18
Чуть выше по склону они наткнулись на небольшое озерцо в неглубокой каменной выемке, окруженное чахлыми, изогнутыми ветром кедрами. Здесь они и развели небольшой костерок из сухих кедровых веток, на котором зажарили остатки оленины. Из лагеря были видны равнина внизу за кольцом Деревьев и казавшиеся игрушечными фигурки пятерых стражников, стоявших в ряд. Время от времени стражники как один воздевали руки к небу и, когда затихал ветер, сидевшие у костра слышали их надрывное завывание.
Мэг внимательно рассматривала стражников в бинокль.
— Похоже, они кого-то оплакивают, — заметила она. — Сначала стоят неподвижно, потом делают один-два шага, будто танцуют, поднимают руки и подвывают.
Эзра кивнул с серьезным видом.
— Они фанатики, — сказал он.
— И откуда ты все знаешь? — заворчал Кашинг. — Ты прав, разумеется, но скажи мне, откуда ты знаешь? А я могу сказать тебе, что по горло сыт твоими позами, которые не менее глупы, чем кривляние стражников.
— Ты ошибаешься, — отвечал Эзра. — Я ведь провел вас мимо Деревьев. Я поговорил с ними, и они пропустили нас.
— Это ты так считаешь, — бросил Кашинг, — а я думаю, что нас провела Мэг, а ты только бормотал.
— Парень, — сказала Мэг, — давайте не будем ссориться. Совсем не важно, кто помог нам пройти. Главное — что Деревья нас пропустили.
Илейн взглянула на Кашинга, и впервые в ее глазах не было пустоты. Она смотрела на него с холодной ненавистью.
— Ты все время недолюбливал нас, — произнесла она. — Относился к нам свысока, считал нас чудаками. Я жалею, что мы пошли с тобой.
— Ну-ну, малышка, — сказал Эзра, — мы все понервничали, но это скоро пройдет. Согласен, иногда я, может быть, и переигрывал, но клянусь, что так же уверен в своих способностях, как и прежде. И я по-прежнему верю, что могу разговаривать с растениями. Я действительно говорил с Деревьями, клянусь, и они отвечали мне. Они разговаривали не так, как все другие растения. Это была занятная беседа, но я понял далеко не все. Деревья употребляли такие понятия, которых я раньше не слышал и хоть понимал, что они новы и важны, сумел постичь лишь крохи. Они заглянули в мою душу и на мгновение открыли мне свою. Они изучали меня — не тело, но душу — и дали мне возможность сделать то же самое по отношению к ним. Но я не знал, как это сделать — как они ни старались. Я не знал, каким образом это сделать.