Миры Клиффорда Саймака. Книга 9

Саймак Клиффорд Дональд

— Что касается меня, — заявил Брукс, — я бы хотел послушать вас прямо сейчас. До меня доходили слухи, что якобы нам предложили отправиться в прошлое вместе с вами. Очевидно, это привлечет романтиков, которых среди нас немало. Многие люди переживают из-за того, что им выпало родиться не в эпоху географических открытий. Тем более, в прошлом сами собой исчезнут, в значительной мере, существующие ныне ограничения. Пожалуйста, расскажите нам, что вы рассчитываете найти в миоцене.

— Что ж, если никто не против, — сказал Осборн, — я охотно удовлетворю ваше любопытство. Вы, конечно, отдаете себе отчет, что мы вынуждены исходить из ряда гипотетических допущений, хотя в достоверности отдельных фактов

ничуть не сомневаемся. Основная причина, по которой мы выбрали миоцен, состоит в следующем: в ту эпоху на Земле появилась трава. На том, почему мы так считаем, я, пожалуй, останавливаться не буду. Или все же стоит? Ну, во-первых, именно тогда травоядные приобрели зубы, пригодные для поедания травы. Их численность стала быстро возрастать. Климат сделался немного более засушливым, однако наши выкладки показывают, что на развитие сельского хозяйства дождевой влаги хватит. Во-вторых, лесные чащобы в известной степени потеснились, уступили место травянистым равнинам, на которых стали пастись огромные стада животных. Некоторых из этих животных мы знаем, но я уверен, что нам попадутся и те, о ком мы даже не подозревали. К примеру, нас встретят стада ореодонтов, возможно, дальних родственников современных верблюдов, размерами с овцу. Верблюды, кстати, в миоцене будут тоже, впрочем, поменьше тех, что живут сегодня. Еще мы можем рассчитывать на встречу с табунами маленьких, вроде пони, лошадок, с носорогами и даже со слонами, которые на заре миоцена переселились в Северную Америку из Азии, перейдя по перешейку, что составляет ныне дно Берингова пролива. Одно из самых опасных животных той эпохи — гигантская свинья, ростом с быка и с бивнями длиной в четыре фута каждый. Помимо травоядных в миоцене хватает и плотоядных, как псовых, так и кошачьих. Например, весьма вероятна встреча с предками саблезубых тигров. Разумеется, мой отчет далеко не полон. Я намеренно опускаю многие факты. Суть же в том, что миоцен является, с нашей точки зрения, периодом ускоренной эволюции, когда, скажем, та же фауна приобрела новые виды и подвиды, причем отчетливо просматривается тенденция к увеличению размеров животных. Может быть, мы столкнемся с ходячими пережитками олигоцена и даже эоцена, я не знаю. Может быть, нам будут угрожать некоторые млекопитающие, ядовитые змеи и насекомые. Тут у нас слишком мало сведений, на которые можно опереться.

— Однако вы полагаете, — подытожил Брукс, — что миоцен годится для заселения и человек выживет.

— Совершенно верно, — согласился Осборн. — Леса прошлых эпох сменяются прериями, то есть появляются пространства под пашни. Деревьев же, несмотря на сокращение площадей лесных массивов, остается в избытке. Появляется, опять-таки, трава для домашнего скота. Интенсивность проливных дождей, характерных для ранних геологических периодов, заметно снижается. Иными словами, человек сможет жить, что называется, с земли. Изобилие дичи, орехов, ягод, плодов, кореньев, отличная рыбалка! Климат вызывает у нас определенные сомнения, однако мы предполагаем, что он будет ровнее вашего нынешнего. По нашим расчетам, летом будет жарко, но зимой менее холодно. Правда, гарантировать такое нельзя.

— Короче говоря, — сказал Брукс, — вы твердо намерены уйти.

— А что нам остается? — тихо спросил Осборн.

Глава 31

Стив Уилсон вошел в свой кабинет. Настольная лампа, которую он оставил включенной, отбрасывала на потолок круг света. У стены стрекотали телетайпы. Почти три, подумал он, надо ложиться и постараться заснуть. В конце концов, у него четыре часа или около того свободного времени. Когда Уилсон приблизился к столу, из кресла ему навстречу поднялась Элис Гейл. На ней было все то же белое платье.

Интересно, подумалось Уилсону, ей что, больше нечего надеть? Скорее всего, ответил он сам себе. Люди из будущего, похоже, решили не обременять себя багажом.

— Мистер Уилсон, — проговорила девушка, — мы ждали вас, надеялись, что вы вернетесь. Папа хочет поговорить с вами.

— К вашим услугам, — отозвался Уилсон. — Доброе утро, мистер Гейл, — прибавил он.

— Мне, признаться, не по себе, — сказал Гейл, выступая из мрака и кладя на стол свой портфель. — Я не знаю, как поступить. Возможно, вы подскажете мне, что следует предпринять. На мой взгляд, вы разбираетесь в таких вещах.

Уилсон внутренне напрягся. Он почувствовал, что Гейл пришел к нему с чем-то серьезным, и понял, что наверняка окажется в затруднительном положении.

— Мы сознаем, — продолжал Гейл, — что наше появление привело к почти катастрофическим последствиям, а потому постарались хоть как-то поправить положение. Туда, где, как нам было известно, станет ощущаться нехватка продовольствия, мы направили пшеницу и другие продукты. Мы готовы на любую работу, ибо у нас множество незанятых рабочих рук. Однако строительство туннелей, а также изготовление инструментов, необходимых нам для переселения в миоцен, требует огромных расходов. — Он пододвинул портфель ближе к лампе и раскрыл его. Уилсон увидел маленькие кожаные мешочки. Гейл взял один из них, развязал и высыпал на стол груду ограненных камней, засверкавших на свету. — Вот. Это бриллианты.

— Почему? — выдавил Уилсон, судорожно сглотнув. — Почему бриллианты? И почему я?

— Они обладают достаточной ценностью и удобны для транспортировки, — объяснил Гейл. — Мы знаем, что, если их выбросить на рынок все сразу, цена резко упадет. Но если продавать постепенно, небольшими партиями, они обернутся значительной прибылью, в особенности при условии, что вы скроете источник их происхождения. Мы проявили при отборе сугубую осторожность, всячески стремились к тому, чтобы избегнуть парадоксов. Нам не составило бы труда забрать из будущего знаменитые самоцветы, которые существуют и в вашем настоящем. Однако мы поступили иначе: все камни, которые вы видите перед собой, найдены и обработаны в будущем. Все они неизвестны вам.

— Уберите их, — пробормотал Уилсон. — Господи Боже, да вы представляете, что случится, если кто-нибудь вдруг узнает, каково содержание вашего портфеля? Миллиарды долларов…

— Вы правы, — совершенно спокойно подтвердил Гейл. — Здесь камней на общую сумму, по вашим ценам, около триллиона долларов. В наше время они стоили гораздо дешевле. Мы не так ценим подобные предметы, в отличие от вас. — Он неторопливо собрал бриллианты, сложил их в мешочек, сунул в портфель и защелкнул замок.

— Мне жаль себя, — произнес Уилсон. — Как было хорошо, когда я ничего не знал.

— Но мы должны были открыться вам, — возразила Элис. — Неужели вы не понимаете? Вы единственный, с кем мы достаточно близко знакомы, единственный, кому мы можем доверять. Подскажите же, как нам поступить.

— Давайте для начала сядем, — предложил Уилсон, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Громко говорить не следует, мало ли кто может зайти ко мне.

Все трое уселись в кресла, которые составили в ряд.

— Объясните мне толком, что к чему, — сказал Уилсон.

— Мы полагали, — проговорил Гейл, — что доходы от продажи этих камней в какой-то мере компенсируют затраты, связанные с нашим пребыванием здесь. Камни предназначаются не какому-то отдельному народу или государству, а всем народам и государствам Земли. Возможно, следует создать специальный фонд, а когда все камни будут проданы, распределить вырученные средства в зависимости от расходов, понесенных той или иной страной.