Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)
Шрифт:
остались, все так же мрачно вкалывают и пьют дешевую местную бурду,
выгоняемую из плохо растущей пшеницы. Огоновский мрачно сплюнул на
металлический пол и долго тщательно растирал плевок подошвой ботфорта.
От воспоминаний его отвлек Халеф, неожиданно всунувшийся в рубку: - Есть
будешь? Огоновский поскреб затылок.
- Буду. Что, опять каша?
Он ужасно тосковал по обычной, старой как мир, жареной картошке с добрым
куском свинины, но на Трайтелларе о ней можно было только мечтать -
отправляя
так была богата всякой съедобной всячиной.
- Лучше дай мне кусок мяса с этой травой... как ее там?
Халеф молча кивнул и исчез. Через минуту он появился с большой походной
тарелкой и кружкой, от которой пахло аррой. Андрей внимательно посмотрел на
парня: за последние дни тот буквально почернел, под глазами появились темные
круги. На Андрея Халеф старался не смотреть.
- Посиди, поболтаем, - предложил Огоновский. Халеф нахмурился.
- О чем?
- Разве тебе не скучно целыми днями сидеть в кубрике и молиться?
- Если человеку скучно молиться, ему лучше умереть. Впрочем, я и так
скоро умру...
- С чего это ты взял?
– поразился Андрей.
– Ты чувствуешь себя больным?
Давай я осмотрю тебя. Халеф мрачно усмехнулся и опустил голову.
- Ты думаешь, что я смогу выжить в Стране Солдат?
- А что такое? В чем проблема?
- Там не любят таких, как я. Слишком много еретиков бежало туда в День
Солнцеворота. Они ненавидят нас, хранящих Верность Отцам. А моя
принадлежность к Светлым Сыновьям написана у меня на лице...
- Халеф... - Андрей глубоко вздохнул и сделал паузу, чтобы голос
прозвучал без намека на иронию.
– Халеф, ваша Верность совершенно абсурдна.
Те, кого вы привыкли называть Отцами, пали в очень давней войне, их нет, ты
понимаешь? От них остались только развалины и кое-какие случайно уцелевшие
документы. Ты молишься призракам, Халеф. Ты и те, кого ты у называешь
Сыновьями. Подумай сам, разве призраки стоят того, чтобы ради них гибли
живые люди? Халеф, то, что ты называешь ересью, - на самом деле всего лишь
здравый смысл, а твоя вера, прости меня, - это просто жестокая глупость. Я
уверен, что после войны, когда сюда прилетят наши комиссары, правителей
твоей страны ждут ужасные неприятности: у нас с такими вещами не
церемонятся.
- Тогда получается, что мы тоже пострадаем за свою веру, - с мрачной
решимостью в глазах отозвался юноша, - так, как другие страдали за свое
безверие.
Андрей замолчал. По-своему Халеф был прав... он знал, что будет после
того, как за Трайтеллар
кто устроил этот гнусный Солнцеворот, отшвырнувший почти всю планету на
столетия назад. Большой показательный суд с присутствием обвинителей с
других миров: корварцев, россов, возможно, лидданов. И результат известен
заранее... преступники будут найдены, изобличены и казнены. Религиозный
геноцид - одно из самых тяжких преступлений, на которое Сообщество никогда
не смотрит сквозь пальцы. А потом на Трайтелларе останутся прокураторы
Конфедерации, и он будет долго и мучительно врастать в содружество
человеческих миров, как это уже произошло с Рогнаром, Виолой и Ралторре. Эти
планеты так же были заселены жестокими айоранскими "экспериментаторами",
которые отрывали тысячи людей от родной планеты и тащили их через бездны в
десятки световых лет.
- Я надеюсь, Ингр знает, как защитить тебя.
Халеф угрюмо нахмурился и вышел. "Еще одна проблема, - сказал себе
Андрей.
– Что, в самом деле, с ним делать, если тут действительно ненавидят
этих сумасшедших фанатиков с юга?"
Ингр сменил его у рычагов незадолго до ужина. Кое-как поев, Андрей
спустился в кубрик и лег на койку напротив сопящего во сне Халефа. Какое-то
время ему не удавалось заснуть, перед глазами крутилось невесть откуда
взявшееся лицо Акселя Кренца, но вскоре захрапел и он.
Его разбудила Касси.
- Одевайся, - коротко распорядилась она.
– Мы приплыли.
Всунув ноги в ботфорты, Андрей выскочил на палубу. В лучах закатного
солнца он увидел плавно поднимающийся берег реки и небольшой городок с
длинным каменным причалом, возле которого стояли несколько пароходиков.
- Кажется, там пожар, - сказал он Ингру через иллюминатор рубки.
- Да, - мрачно ответил тот.
– И, по-моему, не один...
Андрей смотрел на темные каменные дома с острыми скатами высоких крыш и
удивлялся почти полному отсутствию людей на улицах - может быть, наступил
час молитвы, а может, здесь принято садиться за еду в строго определенное
время? Он видел лишь редкие фигурки, двигавшиеся среди высоких, похожих на
свечи хвойных деревьев, в изобилии раскиданных среди строений городка, и
чувствовал, как озабоченность Ингра передается и ему. Прищурившись, он вдруг
вспомнил, что в пакете самоспаса должно быть оптико-электронное устройство.
Тонкая черная коробочка пружинисто раскрылась в миниатюрное подобие
бинокля. Поднеся окуляры к глазам, Андрей прошелся по ступенчато