Миры Непримиримых. Трилогия
Шрифт:
Дар глянул на Ходвата, сидящего впереди в седле наездника и гордо звенящего браслетами на запястьях. Перед глазами, раскачиваемый мерным ходом скакуна, поблескивал его спинной латнир. Центральный гребень делил костяной овал на два симметричных крыла с плоскими ровными сегментами. Панцирь был темнее кожи и сверкал, словно намазанный жиром. В левой верхней части высечены три рядка ровных значков. Почти все они были залиты красноватой краской, что контрастно выделяло их из костяного фона. Особых инкрустаций или металлических накладок, типа красовавшихся
Взгромоздившись на дрома, молодой хуураданец переменился. Осанка его стала властной, взгляд надменным, а слова – щелкающими, как бич. Интонациями он явно подражал Саудраку, хотя мощности голоса пока не хватало.
Продолжая блуждать взглядом по насечкам его панциря, Дар невольно вспомнил свое пробуждение в этом мире, вспомнил ошарашенные лица Саудрака и Шурата, обнаруживших, что его панцирь пуст. Интересно, насколько редко тут встречаются тангры с чистым латниром?
– Эй, Ходват!
– А-э?
– На твоем латнире обозначен твой род?
Юноша обернулся и удивленно оглядел странного собеседника, не знающего столь очевидных вещей.
– Самый верхний ряд. Четыре первых прямоугольных иероглифа. Видишь?
– Да.
– Это «азы латнира». Моя цнбр, клан, род и знак Хуурадана. Их врезают младенцу сразу после рождения. Может, даже раньше чем отведает материнского молока!..
Он грубо захохотал.
Первые три знака были схожи между собой – квадратные формы, заключавшие в себе прямые или наклонные значки. Но четвертая – знак Хуурадана – отличалась от всех. Это была выпрямившаяся птица, гордо расправившая крылья. Она повернула голову так, что стал виден хищно изогнутый огромный клюв. Что-то странное было с крыльями… Но детали рисунка сильно смазаны, так что рассмотреть его получше не получалось.
– Пусть тебя не смущает, – хвастливо продолжал Ходват, – что мой латнир почти пуст. Это ненадолго!
Он наклонился и радостно пнул панцирь самолично сраженного сегодня врага. Юноша приторочил его у ног – свой самый дорогой трофей. Очевидно, в наспинной костяной биографии молодого ратника скоро появится новая насечка.
– Недолго моей правой стороне оставаться пустой! Элитар в таких делах не медлит!
– Элитар – это Саудрак? – уточнил Дар, общее значение слова ему было ясно.
– Да, чужеземец. Элитар – большой командир. И сегодня Саудрак будет очень доволен мною!
– Мои поздравления, – усмехнулся Дар. – Если твой латнир пуст, что тогда можно сказать о моем?
– Э-э… ты имеешь в виду ту костяшку, что на твоей спине?
– Костяшку?!
– Не называть же латниром то, что не облагорожено тангрописью?! Чистая костяшка – удел животного! – парень довольно гоготнул.
– Ах вот как?
Дар вспыхнул, чувствуя, что даже дружелюбного смеха над собой
– Эй-эй! Ты спятил?
– Так что ты думаешь насчет моего латнира?
– Пошутить нельзя? – взвился юноша, опасливо озираясь. – По мне, нет знака врага – так и ладно. Если элитар не будет против, Кортак и тебе обновит латнир.
Юноша бросил завистливый взгляд на две связки черных панцирей позади.
– То-то! – Дар был удовлетворен новой расстановкой акцентов. Входить в клан на правах слизняка он не собирался, хотя конечно этот вопрос решался не с Ходватом. – Часто ли тебе доводилось видеть тангров, как я? – вопрос о пустом латнире занимал его все больше.
– Отаругов?
– Отаругов?!
– Отаруг – избранный воин. Лучший. Ты рубил их как простое дерево! Я сразу понял, что ты настоящий отаруг! – уважительно сообщил юноша.
– Ладно. Я спрашиваю, часто ли ты видел воинов без знаков на панцире?
– Ты – первый в моей жизни. Да и не только в моей! Я даже не слыхал, чтобы такое было возможно. Это же оскорбление для воина – оказаться вдруг без насечек… То есть просто ни одной! – Его тон вдруг стал меняться на глазах. – И то сказать, для отаруга ты странный. Слишком. Я вот еду и думаю, правильно ли везу тебя к нашим…
Дар обратил внимание, что Ходват теперь сидел полуобернувшись, стараясь держать в секторе обзора и дорогу, и попутчика. Между двумя всадниками в воздухе будто соткалась преграда, как невидимая, но однако же хорошо ощущаемая стена холода. Они снова скатывались к отношениям «сторож-пленник». Такое допустить было нельзя.
– Эй! Ты не забыл, кто тебя спас от чернокостных?
– Не забыл вроде, – если в молодом голосе и прибавилось теплоты, то лишь самую малость.
– И разве не к Саудраку ты меня везешь? Пусть он разбирается.
– Это уж точно! – окончательно повеселел юноша.
Ну как же, всемогущий элитар разберется в чем угодно! Тем более в окружении сотни свирепых хуураданских отаругов на дромах. Вот только Дар почему-то нисколько не разделял этой веры.
– А мы просто поболтаем как друзья, верно?
Ответом было молчание. Покачивающийся впереди панцирь-латнир хуураданца, надписанный едва ли на четверть, был так же нем как и его хозяин.
– Или мы не друзья? – старательно удивился Дар.
– Дарат, – донеслось тихо, – ты не можешь не знать, что другом хуураданца может быть только хуураданец.
Дар с шумом выдохнул. Как он и подозревал, клановые барьеры угрожали едва родившемуся знакомству.
– А жизнь тебе может спасать кто угодно?
Погонщик смолчал. Однако усилившееся сопение доказывало, что Дар попал в точку. Интересно, существует ли тут взаимопомощь между членами разных кланов? Или хотя бы благодарность за спасение?
– Ты как будто прав, Дарат. Но…
– Но?..
– Ты не враг, конечно…
– Еще бы!
– Но и не друг.
– Разве? И как ты это определяешь?