Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига
Шрифт:
— Хампф! — фыркнул командир отряда. — Известно, что небесные люди храбростью напоминают выпотрошенных янгулу!
— Нет, они обладают мужеством разгневанного маковоло, — сказал Уулобу. Он провел пальцем по лезвию своего кинжала. — Если тебе нужны доказательства, вспомни, кто пленил Старейшин в их собственных горах?
Воин издал гневный возглас, но потом, овладев собой, сказал:
— Вы можете пройти и будете в безопасности, пока мир между нами не нарушится.
— Не вздумайте тут трепаться, — резко сказал девушке ван Рийн. — Мы проедем,
Джойс не решилась прервать его. У Ники много хороших качеств, если бы он еще избавился от своей вульгарности! Но у него, бедняги, была нелегкая жизнь. Никто не протянул ему руку дружбы…
Ван Рийн проехал между пушками и стал подниматься дальше вверх.
Тропа вышла на широкую террасу перед городской стеной. Из бойниц выглядывали дула пушек. Два взвода солдат демонстрировали дисциплину и выдержку, ранее не встречавшиеся им в ордах. Глаза Джойс заметили три фигуры у входа. Старейшины были одеты в просторные белые балахоны, а шерсть их поседела от возраста. Они высокомерно смотрели на прибывших.
— Это главные писцы, — сказала Джойс.
— Никаких разговоров с секретарями и служащими, — сказал ван Рийн. — Будем говорить только с боссами.
Джойс облизала губы и сказала:
— Глава небесного народа требует немедленных переговоров.
— Так и будет, — сказал один из Старейшин без выражения, — но вы должны оставить здесь свое оружие.
Ньяронга оскалил зубы.
— Ничего не поделаешь, — напомнила ему Джойс. — Ты же знаешь так же хорошо, как и я, что по закону отцов никто, кроме Старейшин и воинов, рожденных в городе, не может пройти через эти ворота с оружием.
Она отстегнула кобуру, то же самое сделал и ван Рийн.
Она видела, насколько тяжело дается разоружение туземцам Рокулэло, и вспомнила, что ей говорил ван Рийн об инстинкте. Разоружение для т’келанцев — это символическая кастрация. Они побросали оружие, спешились и с напряженными лицами прошли в ворота вслед за ван Рийном. Джойс заметила, как у них сверкали глаза, словно у пойманных зверей.
Город Кузулонго поднимался каменными прямоугольными террасами, черными и громоздкими, над сторожевыми башнями. Улицы были узки и запутанны, полны звона кузнечных молотов и ветра. Обыватели города сторонились варваров и подбирали свои одежды, как бы опасаясь к ним прикоснуться. Трое сопровождавших их членов Совета не проронили ни слова; молчание становилось все напряженнее, по мере того как они углублялись в город. Джойс с трудом сдерживалась, чтобы не закричать.
В центре города возвышалось прямоугольное здание высотой метров в двадцать: без окон, с вентиляционными отверстиями и единственной дверью. Стражники у входа обнажили свои мечи и взмахнули ими в знак приветствия, когда члены Совета входили в здание. Джойс услышала позади себя приглушенные возгласы. Рокулэло следовали за людьми, и она подумала, что от них будет мало проку. Освещенная факелами пещера в конце коридора была специально предназначена для того,
На семиугольном помосте сидело шестеро одетых в белое стариков. Стена за ними была покрыта мозаикой, яркой даже в полутьме, с изображением вспыхнувшего солнца. Дыхание Ньяронги тяжело вырывалось сквозь стиснутые зубы. Он вспомнил о могущественной власти Старейшин.
«Правда, — подумала Джойс, — он должен вспомнить, что люди совершают чудеса не хуже, но представления, сформировавшиеся в течение многих поколений, не так-то легко поколебать».
Их проводники сели. Вновь прибывшие остались стоять. Молчание становилось все напряженнее. Джойс несколько раз сглотнула и произнесла:
— Я говорю от имени Николаса ван Рийна, патриарха небесного народа, который объединился с кланом Рокулэло. Мы пришли требовать правосудия.
— Правосудие здесь, — ответил высокий худой туземец в центре помоста. — Я Акуло, сын Олуба древнерожденного, глава Совета, говорю от имени города Кузулонго. Почему вы подняли против нас копье?
— Ха! — хмыкнул ван Рийн, когда ему перевели вопрос. — Спросите этого старого гиппопотама, почему они первыми затеяли эту заваруху?
— Вы лицемерите, — сказала Джойс.
— Я говорю то, что думаю. Переводите. Я очень хорошо знаю, почему они так сделали, но послушаем, как они будут выкручиваться.
Джойс перевела вопрос. Ноздри Акуло раздулись, он пробормотал:
— Странно. Старейшины никогда не ввязывались в ссоры на равнине. Когда вы напали на шанга, мы дали им убежище, но таков старый обычай. Мы с радостью выслушаем ваш спор и вынесем решение, но в борьбе участвовать не будем.
Джойс опередила ван Рийна, с возмущением выпалив:
— Они взорвали наши стены! Кто, кроме вас, мог снабдить их порохом?
— Ах да… — Акуло дернул себя за усы. — Я понял тебя, небесная женщина. Все произошло совершенно естественно. С разрешения Совета мы задолго до вашего прибытия сюда продавали порох для волшебства и праздников. Шанга купили у нас много пороха. Мы не спрашивали, зачем он им. Он-то и мог быть использован против вас.
— Что он говорит? — нетерпеливо спросил ван Рийн.
Джойс объяснила.
Тут выступил Ньяронга — требовалась известная смелость, чтобы возразить Старейшинам.
— Несомненно, отцы клана Шанга поддержат вашу сказку. Ложь — скромная плата за оружие, подобное вашему!
— О каком оружии ты говоришь? — прервал его советник.
— Арсенал небесного народа, который шанга захватили, чтобы обратить его против моей орды! — выкрикнул Ньяронга. Его рот скривился. — Это тоже не касается бескорыстных Старейшин?!
— Но… Нет! — Акуло наклонился вперед, и голос его уже не был таким ровным, как раньше. — Правда в том, что город Кузулонго не делал ничего для организованного нападения на лагерь небесного народа. Небесный народ слаб и беспомощен — это законная добыча. К тому же они явились причиной смуты между кланами, нарушив законы отцов…