Миры Пола Андерсона. Т. 17. День, когда они возвратились. Рыцарь призраков и теней
Шрифт:
— В самом крайнем случае я рассчитывал, что мы будем проводить на Деннице довольно много времени. Так почему бы не все или хотя бы не большую его часть? Я могу получить постоянную должность, если дела пойдут хорошо. А если нет, то я могу подать в отставку.
— Но может ли на самом деле буревестник вроде тебя осесть и привыкнуть к жизни обычного помещика?
Он рассмеялся и потрепал ее по подбородку:
— Не бойся. Я не представляю себе, что ты стремишься вставать каждое утро на рассвете, месить грязь и с волнением обсуждать
Козаре тоже передалась эта мрачность:
— Представь самое худшее, Доминик. Опять гражданская война и Денница против Терры.
— Я думаю, что в таком случае мы двое окажемся лучшими посредниками между императором и господарем. И если Денница разорвет отношения... она все равно не станет врагом. Она по-прежнему будет стоить всего того, что мы можем сделать, чтобы помочь ей спастись. Я не возлагаю на Терру слишком больших надежд. Здесь надежды больше. Ну довольно, — прервал он себя. — Мы уже получили свой ежедневный минимум видений апокалипсиса, а обед-то ждет.
Поместье Вимезалов находилось достаточно близко от края кратера, чтобы кольцевая стена заслоняла кусочек неба, — но в то же время достаточно высоко, чтобы отсюда открывался вид на реку и широкие просторы леса. Приближаясь от внешних ворот по изогнутой дороге, которая шла через сады и парки, Флэндри увидел сначала крытую черепицей крышу дома, выглядывающую из-за деревьев, затем показались бревенчатые стены, и наконец стало видно все строение целиком. Это было целое поселение — дома слуг, гаражи, сараи, стойла, собачьи конуры, мастерские, пекарня, пивоварня, оружейная, школа, церковь. Здесь столетиями кипела жизнь.
Сегодня поместье казалось тише и безлюдней, чем было на самом деле. Хотя молодежь была призвана в свои милицейские части, оставались и другие обитатели. Большинство из них, однако, занималось своими делами молча: болтовня, шутки, смех, пение и свист были так редки, что звучали странно в этих стенах — вся энергия была обращена внутрь и превратилась в напряжение. Псы нюхали воздух и готовы были зарычать.
У крыльца привратник, сопровождавший Флэндри, сказал часовому:
— Мы встретили этого человека на дороге у реки. С нами он говорить не захотел и настаивал, что должен поговорить с воеводой наедине. Откуда он здесь взялся незваный, ума не приложу. И уверяет, что он друг.
Солдат включил интерком. Флэндри предложил всем по сигарете. Оба — солдат и привратник — побороли искушение и отказались.
— Но почему? — спросил Флэндри. — Это не наркотик. Ведь не произошло же ничего страшного после мобилизации?
Новости, которые он слышал по своему миникому, за семь дней путешествия устарели — в окрестностях населенных мест они с Козарой избегали местных жителей.
— Нам ничего не говорили, —
— Я недавно вернулся из города, — добавил часовой, — и я слышал там много раз... Ну, можем ли мы доверять этим имперцам, которых призвал господарь вместе с нашими кораблями? А почему он доверяет? Если мы собрались воевать с Террой, что помешает им обратиться против нас прямо здесь, в системе Зори? Они уже и теперь обладают влиянием в городе. А ты здесь зачем, а, имперец?
Голос из динамика прервал разговор. Данило Вимезал примет пришельца, как тот и просил. Пусть его приведут с вооруженной охраной в Серую Комнату.
Выдержанная в темных тонах, с тяжелой мебелью, эта комната была, вероятно, названа так за цвет занавесей. Через открытое окно вливался холодный воздух, и золотой отблеск играл на крыльях парящего хироптера. Отец Козары стоял у окна, сложив руки на груди, — рослый человек в вышитой рубашке с высоким воротом и широких штанах, обычной здесь одежде. Козара была больше похожа на своего дядю, унаследовав его черты от матери, но и в этом резком, потемневшем от загара лице Флэндри видел сходство с ней. У нее бывал такой же суровый взгляд.
— Здраво, странак, — вежливо произнес формальное приветствие Вимезал. — Я — тот, кого ты хотел видеть, воевода и начальник.
Местный аристократ по рождению, губернатор провинции по выбору господаря и народного собрания.
— Кто ты и что у тебя за дело?
— Сэр, мы можем не опасаться подслушивания? — отозвался Флэндри.
— Здесь нет предателей, — ответил Вимезал и добавил с издевкой: — Здесь не Зоркаград, а всего лишь Аркополис.
— Тем не менее вы же не захотите, чтобы кое-кто с самыми лучшими намерениями раззвонил то, что я скажу? Поверьте, это не в ваших интересах.
Несколько секунд Вимезал изучающе рассматривал Флэндри. Настороженность немного уступила место любопытству.
— Да, мы в безопасности. Третий этаж, двойные двери — все для полной конфиденциальности. — Он усмехнулся. — Кухарка, которая хочет, чтобы я заставил отца ее ребенка жениться на ней, имеет такое же право на тайну, как адмирал, обсуждающий планы обороны. Говорите.
Терранин назвал свое имя и звание.
— Первая новость: ваша дочь Козара невредима. Я привез ее обратно.
Вимезал пробормотал что-то, что могло быть и ругательством, и молитвой, и оперся о стол.
Он быстро овладел собой. Следующие полчаса они говорили, не присев ни на минуту.
Сообщение о намерениях Флэндри было простым. Им с Козарой нужно точно знать положение дел, знать, что может случиться, если о ее возвращении будет объявлено. Она ждет в лесу, чтобы он пришел за ней или привел к ней Вимезала — в зависимости от того, что они решат. Флэндри склонялся к последнему — один воевода пойдет с ним, а потом отправит тайное сообщение для господаря.