Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда
Шрифт:
Мимо него сгустком мрака бесшумно скользнула тень. Тускло блеснули зеленоватые огоньки глаз. Бродячий кот! Выходит, люди еще не расстались со своими любимцами. Но сейчас ему не помешала бы более ободряющая встреча.
Впереди послышался шум, по дверям домов заплясал луч света. Сунув руку под плащ, Саундерс сжал рукоятку пистолета. В полумраке показались четыре черных силуэта, перегородившие всю улицу. Ритм их шагов звучал по-военному. Какой-то патруль. Саундерс огляделся, отыскивая укрытие, — ему вовсе не хотелось попасть в плен к незнакомцам.
Спрятаться было негде — дома стояли сплошной стеной.
Саундерс повернулся и побежал. За спиной послышались крики и топот тяжелых ботинок. Внезапный резкий свист эхом заметался между высокими темными стенами.
Из темноты вырос черный силуэт. Крепкие пальцы клещами сомкнулись на запястье Саундерса и дернули в сторону. Он открыл рот, но его тут же зажала ладонь незнакомца. Через несколько секунд его уже волокли вниз по каким-то ступеням.
— Сюда, — резко прошипел кто-то. — Быстро.
Приоткрылась дверь. Они скользнули внутрь, тут же щелкнул автоматический замок.
— Кажется, нас не засекли, — мрачно произнес незнакомец. — Иначе крышка.
Саундерс пригляделся к нему. Его спаситель оказался среднего роста. Под черной накидкой виднелось гибкое и ловкое тело, затянутое в облегающую одежду. На одном бедре болтался пистолет, на другом — сумка. Коротко стриженные волосы не скрывали его лица — худого, выразительного, с высокими скулами, болезненно-желтоватой кожей и прямым носом с подвижными ноздрями. Из-под мефистофелевских бровей смотрели темные, слегка раскосые глаза. Рот, широкий и самодовольный, был растянут в дерзкой улыбке, открывающей острыебелые зубы. Какой-то монголоид, решил Саундерс.
— Ты кто такой? — грубо спросил он.
Незнакомец взглянул на него с подозрением.
— Белготай из Сырта, — ответил он наконец. — Но ты и сам нездешний.
— Еще какой, — мрачно пошутил Саундерс. — Ты зачем меня сюда затащил?
— Ты ж не хотел попасть в лапы к Ищейкам, верно? — спросил Белготай. — Только не спрашивай меня, зачем я спас незнакомца. Просто оказался на улице. Смотрю, ты бежишь. Вот я и подумал, что раз парень смывается от Ищеек, то ему надо помочь. — Он пожал плечами. — Впрочем, если тебе помощь не нужна, можешь катиться обратно.
— Нет, я, конечно, останусь, — сказал Саундерс. — И… спасибо, что спас меня.
— De nada [34] , — ответил Белготай. — Пойдем выпьем.
Они вошли в задымленную комнату с низким потолком, в которой стояло несколько обшарпанных деревянных столов, теснившихся вокруг небольшой жаровни с углями. В дальнем углу виднелось несколько больших бочек. Скорее всего, то была какая-то таверна, место сборищ местной мафии. Кажется, мне повезло, подумал Саундерс. В отличие от официальных властей, преступники не станут интересоваться его прошлым. Здесь можно осмотреться и кое-что разузнать.
34
Не за что (исп.)
— Боюсь, у меня нет денег, — признался Саундерс. — Разве что… — Он достал из кармана горстку монет.
Белготай
— Я угощаю, — радушно произнес он. — Эй, Хеннади, принеси нам уисски.
Белготай повлек Саундерса в темный угол, подальше от остальных, и усадил за стол. Хозяин принес высокие стаканы с чем-то, отдаленно напоминающим виски, и Саундерс с благодарностью выпил свою порцию.
— Тебя как звать? — поинтересовался Белготай.
— Саундерс. Мартин Саундерс.
— Рад познакомиться. А теперь… — Белготай придвинулся к Саундерсу и прошептал: — Теперь скажи-ка мне, Саундерс, из какого ты года?
Саундерс замер.
— Не бойся. — Белготай едва заметно улыбнулся. — Здесь только мои друзья. Никто не собирается перерезать тебе глотку и выбросить на улицу. Я ничего плохого не замышляю.
Саундерс неожиданно ощутил огромное облегчение и успокоился. Да и какого черта? Рано или поздно его тайна все равно открылась бы.
— Из тысяча девятьсот семьдесят третьего.
— Что? Из будущего?
— Нет… из прошлого.
— А, значит, разная хронология. Это сколько лет назад?
— Тысяча двадцать семь.
Белготай свистнул.
— Неблизкий-путь! Но я и не сомневался, что ты из прошлого. Никто еще не прибывал из будущего.
— Хочешь сказать… это невозможно? — потерянно спросил Саундерс.
— Не знаю. — Белготай криво усмехнулся. Да и кому из будущего пришло бы в голову наведаться в нашу эпоху, будь даже у него такая возможность? Давай рассказывай.
Саундерс разозлился. Вноси уже растеклось теплом по его жилам.
— Я продаю информацию, — холодно произнес он, — а не раздаю ее даром.
— Что ж, честно сказано. Выкладывай, Мартин Саундерс.
Саундерс вкратце рассказал ему свою историю. Выслушав, Белготай медленно кивнул.
— Тогда, пятьсот лет назад, ты наткнулся на Фанатиков. Они не выносят путешественников по времени. Да и большинство людей тоже.
— Но что случилось? Что это за мир, в конце концов?
Он уже легче воспринимал акцент Белготая. Произношение немного изменилось, гласные звучали сделка иначе, «р» произносилась примерно так, как в датском или французском в Двадцатом веке. Добавились иностранные слова, особенно испанские. Но тем не менее Саундерс понимал все и теперь внимательно слушал. Белготай был не очень сведущ в истории, но его цепкий ум ухватил наиболее значимые факты.
Время потрясений началось в двадцать третьем столетии после восстания марсианских колонистов против все более продажного и тиранического Земного Директората. Столетие спустя началось великое переселение народов Земли, вызванное голодом, эпидемиями и гражданскими войнами. В этом хаосе появилась секта Армагеддонистов, или, как их назовут позднее, Фанатиков. Через пятьдесят лет после бойни на Луне военным диктатором Земли стал Хантри, и правление Армагеддонистов растянулось почти на три столетия. Власть их была по сути номинальной: на огромных территориях постоянно вспыхивали восстания, а колонии на других планетах уже достаточно окрепли, чтобы не пускать Фанатиков в космос. Но там, где им удавалось удерживать власть, они правили с невероятной жестокостью.