Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда
Шрифт:
Аппарат сел, все вышли. Стоявшие на террасе ждали, когда прилетевшие подойдут. В их пестрой компании путешественники увидели нескольких стариков, чьи длинные бороды трепал ветер, существо с длинноклювой птичьей головой и другое существо, очень напоминающее кентавра.
— Свита Императрицы Таури, — пояснил Хунда.
— Добро пожаловать, — негромко и приветливо произнесла императрица.
Саундерс и Белготай уставились на Таури в немом изумлении. Ростом она почти не уступала любому из мужчин, но прилегающее одеяние из мелких серебряных колец и меховой плащ не скрывали совершенства ее фигуры. О таких красавицах
Саундерс обрел дар речи.
— Благодарю вас, ваше величество, — четко произнес он. — Позвольте представиться. Я Мартин Саундерс из Америки, существовавшей примерно сорок восемь тысяч лет назад, а это мой приятель Белготай, вольный воин из марсианского Сырта, родившийся примерно на тысячу лет позднее меня. И если в наших силах сделать для вас хоть что-нибудь, мы к вашим услугам.
Таури склонила гордую голову, ее улыбка неожиданно оказалась ласковой и приветливой.
— Для нас гости — редкое удовольствие, — призналась она. — Прошу вас, заходите. И забудьте о формальностях. Будем сегодня вечером просто людьми.
Все расположились в небольшом зале, потому что большой холл, напоминающий пещеру, где ржавели навевающие печальные воспоминания останки некогда могучих машин и механизмов, был слишком велик. Маленький же зал удалось сделать более уютным — стены увесили гобеленами, а пол покрыли шкурами. Светящиеся трубки наполнили помещение белым светом, в камине весело плясал огонь. И если бы не бивший в окно ветер, гости и хозяева легко Ьюгли бы позабыть, где находятся.
— …и вы не можете вернуться домой? — спросила Таури. — Выходит, это невозможно?
— Мне так не кажется, — возразил Саундерс. — Ведь я этого не говорил, верно?
— Верно, — отозвался Хунда. — Но на вашем месте я бы остался в какой-нибудь эпохе и постарался устроиться в ней получше.
— И почему бы не с нами? — прямо спросил Варгор.
— Мы рады вам от всей души, — добавила Таури, — но, говоря откровенно, я не посоветовала бы вам остаться. Жестокие нынче времена.
Современный язык показался путешественникам резким и грубоватым, к тому же варвары за долгие столетия привнесли в него неприятные гортанные звуки. Но в устах Таури, подумал Саундерс, даже такой язык звучит, как музыка.
— Мы останемся. По меньшей мере, на несколько дней, — неожиданно для себя самого произнес он. — Но вряд ли в наших силах чем-либо вам помочь.
— Позвольте с вами не согласиться, — возразил практичный Хунда. — Ведь мы уже регрессировали. К примеру, принципы действия проектора времени давным-давно утеряны. Но все же у нас сохранились многие технологии, значительно превышающие уровень вашего времени.
— Знаю, — несколько уязвленно признал Саундерс. — Но… впрочем, ни одна из прошлых эпох так и не пришлась нам по душе.
— А наступит
Птицеподобное существо с Клаккахара посмотрело на Саундерса.
— Вас не посчитают трусами, если вы покинете проигравших, которым все равно, вероятно, не сможете помочь, — произнесло оно тонким голоском. — Думаю, мы все погибнем, когда придут анварды.
— А кто такой Мечтатель? — спросил Белготай. — Вы про него упоминали.
После его слов зал словно погрузился во мрак. Наступила тишина, нарушаемая только завыванием ветра. Все сидели, предавшись невеселым мыслям. Наконец Таури прервала молчание:
— Он последний из Вро-Хи, советников Империи. Последний, кто еще жив. Полагаю, новой Империи не будет никогда — по крайней мере, основанной на тех же принципах, что и старая. Другой расы, достаточно разумной, чтобы объединить ее в единое целое, как это некогда удалось Вро-Хи, сейчас нет.
Хунда удивленно покачал большой головой.
— Однажды Мечтатель сказал мне, что это, возможно, и к лучшему, — произнес он. — Но объяснять ничего не стал.
— Как получилось, что из всех планет Галактики вы выбрали именно Землю? — спросил Саундерс.
Таури улыбнулась, словно услышала мрачную шутку.
— Последние полвека оказались самым неудачным периодом Империи, — сказала она. — У предпоследнего Императора остался лишь небольшой флот, а мой отец после битвы лишился даже этого. Он ускользнул на трех кораблях сюда, к периферии Галактики. И решил, что Сол вполне годится в качестве прибежища.
Таури рассказала, что в темные века Солнечная система сильно пострадала. Большие инженерные сооружения, делавшие ее планеты обитаемыми, были разрушены, а сама Земля превращена в пустыню — враги некогда применили оружие, поглощавшее из атмосферы двуокись углерода.
Саундерс вспомнил, как современные ему геологи объясняли наступление ледниковых периодов, нахмурился и понимающе кивнул.
На планете, поведала дальше Таури, осталась лишь жалкая кучка дикарей, к тому же весь сектор Сириуса так разграбили, что ни одному завоевателю не приходила мысль тратить на него время. А Император с удовольствием сделал древний дом своей расы столицей Империи. Он перебрался в крепость Бронтофор, построенную около семи тысяч лет назад негуманоидами гримманами и разгромленную тысячелетие спустя. Пришлось восстанавливать часть крепости, устанавливать орудия и защитные сооружения, возрождать сельское хозяйство…
— Хлопот хватало, ведь он неожиданно приобрел целую планетную систему! — добавила Таури с грустной улыбкой.
На следующий день она повела путешественников в подземные этажи крепости на встречу с Мечтателем. Отправившийся с ними Варгор вышагивал чуть позади Таури. Хунда остался наверху — он был очень занят, руководя установкой дополнительных генераторов защитных силовых полей.
Они шли по огромным, высеченным в скале пещерам, сырым гулким туннелям, где в тишине зловеще слышалось эхо их шагов, а в тусклом свете мерцающих светошаров метались тени. Время от времени они проходили мимо нависающих над головами чудовищных корпусов и проржавевших останков каких-то древних машин. Мрак и пустота давили на них тяжким грузом, они теснились друг к другу, молчали, чтобы не слушать скачущее по коридорам эхо.