Миры Пола Андерсона. Т. 2. Победить на трех мирах. Тау — ноль. Полет в навсегда
Шрифт:
Итак. Специалисты произвели прикидочные расчеты. Результаты таковы: мы можем пролететь по спирали до центра галактики и затем по прямой добраться до ее края. Менять курс мы можем только очень медленно. При нашей скорости перевернуться, наподобие монетки в десять эре, невозможно. Но это позволит нам набрать нужные параметры тау. Не забывайте, они будут постоянно снижаться. Наш перелет к бете Девы произошел бы гораздо быстрее, не планируй мы высаживаться там, для чего, естественно, было нужно торможение чуть ли не с полпути.
Навигатор Будро приблизительно определил — подчеркиваю, приблизительно, и по пути данные будут уточняться, — так вот, учитывая нашу нынешнюю скорость, он предполагает, что мы сумеем распрощаться с этой галактикой и выбраться за ее пределы примерно
— Сколько это будет по космическому времени? — раздался чей-то вопрос.
— Какая разница? — фыркнул Реймонт. — Вы же знаете, каковы размеры галактики. Примерно сто тысяч световых лет в поперечнике. Сейчас мы находимся где-то в тридцати тысячах световых лет от ее центра. Одно-два тысячелетия в целом? Кто может сказать точно? Все зависит от того, каков будет наш курс, а он, в свою очередь, будет зависеть от результатов будущих исследований. — Реймонт добродушно прищурился и погрозил собравшимся пальцем. — Я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете о том, что будет, если мы снова вляпаемся в такое же облачко, как то, что довело нас до подобной жизни. У меня на это два ответа. Во-первых, рисковать нам так или иначе придется. Но, во-вторых, чем меньше будет наше тау, тем более мы будем способны преодолевать области со все более и более высокой плотностью. Наша масса станет такой, что нам будут попросту не страшны подобные столкновения. Понимаете? Чем больше будет наша масса, тем выше наши шансы и тем скорее мы достигнем нашей цели по корабельному времени. Обратное тау к тому моменту, когда мы покинем галактику, может равняться ста миллионам. В этом случае, по нашим часам, мы покинем скопление галактик за несколько дней!
— А как мы вернемся обратно? — спросила Глассголд испуганно, но заинтересованно.
— Мы не вернемся, — честно признался Реймонт. — Мы продолжим путь к тому скоплению галактик, где расположена Дева. Добравшись дотуда, мы перейдем к полету в противоположном режиме: включим тормозные системы, полетим к одной из галактик, входящих в скопление, повысим тау до нужной величины и приступим к поискам планеты, на которой смогли бы высадиться… Да! Да! Да! — прогремел голос Реймонта, заглушая поднявшийся ропот. — Это произойдет через миллионы лет по реальному времени. Человечество к тому сроку перестанет существовать… в этой области галактики. Но что с того? Мы все начнем сначала, в другом месте, в другое время! Или вы предпочитаете томиться в металлической скорлупе, посыпая волосы пеплом и проклиная жестокую судьбу? Хотите сойти с ума от безделья и умереть, не имея потомков? Надеюсь, с мозгами у вас пока еще все в порядке. Лично я за то, чтобы лететь вперед, покуда хватит сил. А я в вас уверен и думаю, вы все согласитесь на такой вариант. Ну а если кто-то думает иначе, то пусть не мешает остальным.
Реймонт спрыгнул со сцены.
— М-м-м, — протянул Теландер. — Старший навигатор Будро, главный инженер Федоров, профессор Нильссон, прошу вас подойти ко мне. Дамы и господа, переходим к дебатам.
Чиюань прильнула к Реймсгнту.
— Ты был просто великолепен! — восхищенно прошептала она.
Реймонт поджал губы. Он смотрел мимо нее, мимо Линдгрен, мимо всех собравшихся куда-то в одну точку.
— Спасибо, — выдавил он. — Ничего такого особенного.
— Что ты говоришь! Ты вернул нам надежду. Как я счастлива, что я с тобой.
Реймонт, казалось, не слышал ее слов.
— Кто угодно мог бы наболтать с три короба, — сказал он негромко. — Сейчас все ухватились бы за любую соломинку. Я ведь всего-навсего общую картину набросал. Вот когда они уловят самую суть программы, тут-то и начнутся неприятности.
Глава 11
Силовые поля блуждали. Ведь они не представляли собой ничего подобного статичным трубам или стенкам. То, что их формировало, было непрерывным взаимодействием электромагнитных толчков, и произведение, распространение и затухание этих толчков должно было находиться под неусыпным контролем в течение каждой наносекунды, начиная от квантового уровня и кончая космическим. Когда внешние условия — плотность материи, сила излучения,
Бесстрастные звезды видели, как медленно, неуклюже разворачивается громадная масса корабля: до того мгновения, как перемена в направлении его движения наметилась и стала более или менее значительной, минули месяцы и годы. И ведь не сказать, чтобы тот объект, который они Рзаряли, двигался медленно. Казалось бы, корабль должен был напоминать нечто размером с планету, светящийся кокон, мчащийся вперед, захватывая атомы краями силовых полей и преображая их в жаркое, сверкающее, синхротронное излучение. Но это сияние гасло и терялось во мраке световых лет. Корабль мчался сквозь бездну, которой, казалось, нет ни конца, ни края.
Однако по корабельным часам все выглядело совсем по-другому. Корабль мчался во Вселенной, которая с каждым мгновением становилась все более чужой для него — все более старой, массивной, сжатой. И скорость, с которой силовые поля корабля способны были поглощать водород, часть его использовать в качестве горючего и выбрасывать несгоревший в виде хвоста пламени длиной в миллион километров… эта скорость каждую минуту вызывала все новое и новое снижение величины тау.
А на борту корабля все было по-прежнему. Воздух и металл пропитались ритмом ускорения, однако адаптационные устройства поддерживали силу тяжести в норме. Внутренние энергетические установки продолжали обеспечивать помещения светом и теплом. Биологические системы исправно поставляли кислород и воду, перерабатывали отходы, производили продукты питания, поддерживали жизнь. Но энтропия нарастала. Люди старились как положено — со скоростью шестьдесят секунд в минуту, шестьдесят минут в час.
И все же эти часы все меньше и меньше согласовывались с течением времени за обшивкой корабля. Одиночество, казалось, сжимает корабль в своей ледяной деснице.
Джейн Седлер и Иоганн Фрайвальд увлеченно фехтовали. Джейн сделала ловкий выпад. Иоганн парировал ее удар. Их рапиры скрестились с легким звоном. Она изловчилась и нанесла удар.
— Туше! — вынужден был сдаться Фрайвальд и рассмеялся. Не снимая маски, он признался: — Если бы наша дуэль была настоящей, ты проколола бы мне легкое насквозь. Молодец. Испытание выдержала.
— Ну и далось же оно мне… — тяжело дыша, проговорила Седлер. — Дай отдышаться… Погоди… Коленки, как резиновые… ужас…
— На сегодня хватит, — решил Фрайвальд.
Они сняли маски. На лице Джейн сверкали капельки пота, прядка волос прилипла к бровям, она все еще тяжело дышала, но глаза ее весело горели.
— Ф-ф-ф, — фыркнула она. — Ох и устала я! — и плюхнулась в кресло. Фрайвальд уселся рядом.
Время было позднее, и в спортивном зале никого, кроме них, не было. Тут стало так пустынно, что невольно хотелось сидеть поближе друг к другу.
— С женщинами тебе будет полегче, — успокоил Фрайвальд Седлер. — Советую тебе в самое ближайшее время попробовать сразиться с кем-нибудь из них. А можешь потренировать кого-нибудь.
— Это я-то? При моих успехах?
— Ну я же буду и дальше с тобой заниматься, — сказал Фрайвальд. — Так что форма у тебя будет. Ну и потом, пора начинать тренировать мужчин. А если фехтование вызовет у них интерес, тогда придется попотеть над изготовлением спортивного инвентаря. Помимо шлемов и нагрудников нам потребуются перчатки и рапиры. Придется потрудиться!