Миры Пола Андерсона. Т. 5. Враждебные звезды. После судного дня. Ушелец

В пятый том собрания сочинений Пола Андерсона вошли такие разноплановые романы раннего периода его творчества, как «Враждебные звезды» (1959), «После судного дня» (1962) и «Ушелец» (1971), объединенные, как это ни удивительно, не только туго закрученным сюжетом, развертывающимся на просторах Галактики, но и любовью автора к поэзии.

В романе «Враждебные звезды» Андерсон использует для развития сюжета фон, который станет позднее одним из излюбленных в его работах — статичное общество, не слишком жестокое к своим гражданам, но давящее свободную мысль и свободную волю, напоминающее во многом Рим времен последних цезарей. Даже процесс освоения иных миров превращен в рутину, а научные исследования, не приносящие немедленной прибыли, становятся уделом высшего класса, представители которого готовы от безделья стать учеными. Но когда звездолет «Южный Крест» с

масс-передатчиком на борту выходит на орбиту мертвой звезды и исследовательская команда в результате аварии оказывается отрезанной от родины — только тогда можно узнать, кто сломается под угрозой неминуемой гибели, а кто дойдет до конца. И, сломленный давней смертью брата, Сейки Накамура парадоксальным образом находит в себе силы на самопожертвование, революционер Чанг Свердлов — преодолеть ненависть к землянам, а техн Теранги Макларен — стиснув зубы, терпеть и работать ради возвращения домой, в то время как Дэвид Райерсон, отвергающий веру и убеждения своего отца, ломается на пороге победы. И печальным гимном звучат в финале книги слова обожаемого Андерсоном Киплинга: «Мы нашему морю в дань отдаем всех лучших своих сынов…»

Роман «После судного дня» начинается чудовищной катастрофой. Экипаж возвращающегося из межзвездного перелета корабля «Франклин» обнаруживает, что в результате бомбардировки все живое на Земле уничтожено. Задача, встающая перед космонавтами, кажется непосильной — не просто объединить разбросанных в космосе собратьев и возродить человеческий род, но найти и покарать преступную расу. Как и в любом детективе, здесь есть тупиковые ходы и ложные алиби, неожиданные повороты и ключевые улики. Но и в этой книге, как и в предыдущей, большую роль играет поэзия. Не случайно памятником победе возглавляемого землянами союзного флота над эскадрой Кандемирской Империи оказывается песня, стилизованная Андерсоном под староанглийскую балладу — к сожалению, ритм и звучание ее несколько блекнут в переложении на русский язык. А финал романа, в котором открывается истинный виновник гибели Земли, достоин любого из мастеров детектива.

Последний из включенных в эту книгу романов — «Ушелец» доводит тему искусства в фантастике до логического завершения. Именно искусство становится единственной точкой взаимопонимания людей и сигманцев — жителей сигмы Дракона, чей звездолет загадочно кружит над Землей. Но единственный человек, пришедший к правильному решению, — бродяга-художник Скип, которому предстоит еще убедить в своей правоте ведущего специалиста проекта Ивонну Картер — и сделать это быстро, пока человечество, верное давней привычке, не уничтожило то, чего не понимает. И даже когда, казалось, все барьеры преодолены, оказывается, что не всем по вкусу, что сигманцы не видят различий между народами Земли…

Они назвали его «Южным Крестом» и отправили в путь, конца которого никто из них никогда не увидит. Спустя месяцы полета корабль двигался со скоростью, равной половине световой. Разгон был закончен, чтобы оставить достаточно реактивной массы для торможения и маневрирования. И вот наступила долгая тишина. На целых четыре с половиной века. Кораблю предстоял еще долгий путь.

Они управляли им по очереди, придумывали новые машины, запускали их и даже успевали увидеть, как заканчивались непродолжительные полеты некоторых из них. Потом они умирали.

Но вслед за «Южным Крестом» с Земли взлетали все новые корабли. Вспыхивали и догорали пожары войн, рушились города, в которых продолжали жить люди, книгами поддерживавшие огонь в своих очагах. Сменяли друг друга империи, завоеватели подрывали основы самой жизни, религии звали людей к неведомым горным вершинам, на Земле возникали новые расы и образовывались новые структуры власти. А корабли все так же устремлялись ввысь, в непроглядную черноту космоса, и всегда находились люди, которые управляли ими. Иногда эти люди носили форменные фуражки и кители, иногда — стальные шлемы, иногда — благопристойные серые сутаны; со временем появились голубые береты с крылатыми звездочками — но все они несли свою вахту на кораблях. Проносились десятилетия, и они все чаще и чаще приводили свои экипажи к новым пристаням.

Сменилось десять поколений, а «Южный Крест» еще не преодолел и половины пути к намеченной цели, хотя так далеко от Земли не забиралось ничто, созданное

руками человека. На могучем организме корабля стала понемногу сказываться усталость: здесь царапина, там заплата, а рисунки и надписи, прочерченные на нем изнутри одинокими и скучающими обитателями корабля, почти стерлись от случайных прикосновений их преемников.

Но поля и приборы, которые служили кораблю в качестве глаз, мозга и нервов, все так же жадно впитывали в себя небесную информацию. По окончании вахты каждый забирал с собой коробку с микрофотопластинками и отправлялся к земной Луне, легко преодолевая расстояние в сто световых лет. Длительная, вековая борьба землян за выживание нанесла значительный урон собранию этих пластинок: большая их часть была безвозвратно утеряна, остальные, не востребованные никем, лежали, покрываясь пылью. Но вот пришло время, когда бесстрастный всевидящий механизм пробежался беглым взглядом по множеству подобных фотопластинок, доставленных с разных кораблей. И подписал тем самым смертный приговор нескольким людям.

По ту сторону огромного водного пространства пылал закат. Далеко на западе собиравшиеся над Новой Зеландией облака выплескивали расплавленное золото. Оттуда, где это небесное золото отражалось от поверхности моря, бил нестерпимо яркий свет. К востоку зелень и яркая синева моря постепенно наливались чернотой и на горизонте полностью сливались с быстро темнеющим небом, на котором проступали первые мерцающие звездочки. Легкий ветерок поднимал на волне мелкую рябь, заставляя волны игриво плескаться о борт кеча, [1] стекал вниз по лениво обвисшему гроту и чуть шевелил светлые волосы девушки, свободно падавшие ей на плечи.

Теранги Макларен указал на север.

— Вон там — плантации бурых водорослей, — произнес он, растягивая слова. — Основной источник доходов нашей семьи. Скрещиваются разные подвиды, и в результате получаются отличные морские водоросли, из которых можно произвести уйму полезных продуктов. Впрочем, я далек от всего этого, за что должен благодарить своих уважаемых предков. Биохимия — это упорядоченная путаница. Уж лучше я займусь чем-нибудь попроще, вроде вырожденного [2] атомного ядра.

Девушка усмехнулась.

— А если оно не вырожденное, то ты постараешься его таковым сделать? — спросила она.

Она была техном — как и он, разумеется; он бы никогда не допустил шлюху на свое судно. Несколько машин, по сути, заменяли ему экипаж. По своему положению в обществе она стояла намного выше его — настолько высоко, что никто из членов ее семьи не занимался производительным трудом, тогда как Макларен был чуть ли не единственным в своей семье, кто не работал. Янтарно-золотистый цвет кожи, тонкие благородные черты лица и белокурые, с зеленоватым оттенком волосы выдавали в ней принадлежность к той особой бирманской породе, которая получилась в результате тщательного отбора и мутаций. Чтобы вот так видеть ее здесь одну, без обычных сопровождающих, Макларен неделями ходил вокруг нее. И не потому, что генерала Фенга, ее никудышного опекуна, никогда не выходившего из состояния наркотического оцепенения, так уж заботило ее скандальное поведение, когда она, словно амазонка, носилась по планете, пренебрегая всеми правилами приличия. Но потому, что в ней было больше от Цитадели с ее неспокойными огнями, чем от океана в закатных лучах солнца.

Макларен коротко рассмеялся.

— Да я ничего против атомного ядра не имею, — сказал он. — Вырождение — это состояние материи в определенных экстремальных условиях. И хотя квантовая теория существует уже триста лет, механизм вырождения до конца так и не понят. Впрочем, я отклонился, а предпочел бы преклониться. Перед тобой, естественно.

Шлепая босыми ногами, он пересек палубу и уселся рядом с ней. Это был высокий, стройный, широкоплечий мужчина чуть старше тридцати, с крупными кистями рук, смуглый и темноволосый. Но, в отличие от всех уроженцев Океании, его широкое, скуластое лицо украшал орлиный крючковатый нос, а карие глаза выдавали давно позабытого английского предка. На мужчине, как и на его спутнице, были лишь обычные саронги и несколько драгоценностей.