Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды
Шрифт:
Но если вы иудей — иоанниты готовы выдирать из Писания фразы наугад и швырять в вас текстами вроде этого: «И многие обманщики являлись в мир, говоря, что Иисус Христос не являлся во плоти. И такой обманщик есть антихрист». И вы видите, как постепенно вокруг вас вновь нарастает древний кошмар антисемитизма.
Слегка смутившись, я повернулся к Биллу Харди, нашему главному лекарю, сидевшему на лабораторном столе.
— Много зелья вы приготовили? — спросил я.
— Около пятидесяти галлонов.
— Ого! И без алхимии?
— Абсолютно без! Чистые, честные молекулярные взаимодействия по Парацельсу — и все! Но —
Я содрогнулся, припомнив образец, который он представил нам, когда мы еще только обсуждали наш замысел.
— Откуда они взялись?
— Ну, продуктовый отдел имеет… имел кое-какие крупные заказы, — пояснил Харди. — Маслобойням, например, нужно было кое-что, чтобы предотвратить прогоркание масла. Ты же знаешь, как это делается, — ты в лабораторных условиях останавливаешь ненужную реакцию, а потом бросаешь симпатические чары, чтобы получить тот же эффект на многих тоннах продукта. Потом был правительственный заказ — попытка контроля за размножением скунсов в западных штатах, и… — Он умолк, потому что вошла Джинни.
Ее глаза блестели. Она держала волшебную палочку, как валькирия — меч.
— Все готово, мальчики!
— Что ж, пошли.
Барни тяжело поднялся. Все мы следом за ним направились к контейнерам. Это были обычные фляги в один галлон — в таких обычно продается краска, — но на винтовых пробках красовались печати Соломона; и я подсознательно ощутил пара-естественную энергию, окружающую их. Казалось, кто-то хочет помешать ученым погрузить фляги на тележки и увезти из лаборатории.
Айк и его помощники пошли со мной в мой сектор. Там находились собранные мной приспособления. Они не производили особого впечатления. Правду говоря, это было просто чудовищное переплетение веревок, проволоки и проводов, опутывавших электрогенератор, работавший на бензине.
Чтобы наладить всю эту конструкцию, я убрал собственные магнитные экраны генератора. Но мы получили то, что хотели: свободную массу холодного железа; никакие чары не могли сработать в непосредственной близости от нее. Мне помогал Айк, и сейчас он снова был рядом — ведь нужно было поднять это сооружение наверх.
Без сомнения, Айку иной раз хотелось бы, чтобы люди так и не узнали, как уничтожать силы, сдерживающие развитие параестественных способностей. Нет, Айк не был ортодоксом; его вера не запрещала ему вообще иметь дело с чем-либо, относящимся к магии. Но не был он и реформистом или неохасидом. Он был обычным консервативным иудеем; он мог пользоваться вещами, которые кто-то другой заставлял повиноваться, но не мог сам применить какое-либо колдовство.
В гараже уже был подготовлен необходимый такелаж. Часть наших людей поднялась на плоскую крышу. Джинни запускала в воздух канистры. Они подпрыгивали, избегая зоны действия поля генератора, который мы установили возле светового люка. Из-за генератора мы больше не могли воспользоваться нашими метлами. Так что я, отправив генератор наверх, вынужден был сам подниматься по веревочной лестнице.
— Готовы? — спросил Барни.
В бледном мигающем свете я увидел, что его лицо сияло довольством. Но ведь если наша затея не удастся, отвечать за все последствия придется ему…
Я проверил все.
— Да, готовы… Но сначала давай осмотримся.
Мы с Джинни подошли к парапету крыши. Внизу роилась толпа, обернув к нам
Моя любимая грустно улыбнулась:
— Как бы все это понравилось Свартальфу!
Барни, тяжело шагая, подошел к нам.
— Пора начинать, — сказал он. — Но я дам им последний шанс. — И он выкрикнул те же предостережения, что и прежде. Визг толпы заглушил его слова. В стены полетели камни и всякая дрянь. — Ладно, — прорычал Барни. — Запускай!
Я вернулся к генератору и запустил мотор, не замкнув цепи. Генератор заворчал и затрясся, испуская отвратительную вонь. Я порадовался тому, что наше общество сумело избежать зависимости от двигателей внутреннего сгорания. Мне как-то приходилось видеть штуки, которые назывались «автомобили», — их построили около 1990 года, незадолго до первых полетов на метле. Поверьте, музей, где они хранятся, — самая настоящая комната ужасов!
Звонкий оклик Джинни вернул меня к происходящему. Джинни направляла канистры в нужные точки. Мне теперь не было их видно, поскольку они парили в десяти футах над толпой. Джинни взмахнула волшебной палочкой. Я повернул главный рубильник.
Нет, мы не воспользовались чарами; чтобы очистить территорию компании. Мы воспользовались отсутствием чар. Электрический импульс, ударивший по виткам генератора, спровоцировал выброс магнетической энергии, способной уничтожить любые чары — наши и противника — в радиусе по меньшей мере в сотню ярдов.
Все предметы, которые могли быть испорчены заклятием, мы заранее спрятали в особом защищенном помещении. И мы дважды предупредили толпу, что проводим эксперимент с жидкостью, которая может оказаться опасной. Ни один закон не мог вынудить нас добавить, что эта жидкость находилась в специальных флягах, которые взрываются и разбрызгивают свое содержимое в тот момент, когда исчезает защитное поле.
Наверное, мы даже слишком перестраховались… решив не причинить ни малейшего реального вреда нарушителям нашего спокойствия. В контейнерах не было абсолютно ничего опасного. А те компоненты, которые могли обладать слабой токсичностью, присутствовали в смеси в таких малых количествах, что о них и упоминать не стоило. Мы просто смешали вместе такие вещи, как бутил меркаптан, масляная кислота, метанол, скатол, воняющий фекалиями, кадаврин, путрескин, добавивший к букету запах гнили… ну а связующее вещество обладало сильными проникающими свойствами: стоило нескольким каплям смеси упасть на вашу кожу, и вонь продержалась бы неделю, а то и две…
Сначала до меня донеслись вопли и визг. Это был момент торжествующего злорадства. А потом до крыши добралась и вонь… Я забыл надеть респиратор, а мой нос, даже в человеческом облике, обладал слишком высокой чувствительностью. Легкая струйка «аромата» заставила меня задохнуться и рвануть к другому концу крыши. Воняло скунсом, протухшим маслом, сгнившей спаржей, тухлятиной, лимбургским сыром и машинной смазкой… нет, этого не передать. Я едва успел натянуть маску; еще секунда, и меня бы вывернуло наизнанку.