Миры Пола Андерсона. Том 19
Шрифт:
— Да ну его, мам. Он маленький, мне с ним не интересно. Мне нравится гулять одному, честное слово. И ничего со мной не случится. Видишь, я надел браслет! — Дэнни поднял руку. На запястье блеснул металлический ободок с нашлепками. Отец объяснил ему, что это транзисторный радиопередатчик и что если он, Дэнни, заблудится или попадет в беду, то любой взрослый с помощью локаторной антенны сможет его найти.
Слова звучали для Дэнни слишком мудрено, но главное он понял: если он будет носить браслет, его разыщут без труда. И действительно, пару раз он заблудился, и оба раза
Сегодня Дэнни хотелось не столько гулять, сколько уйти из дома.
— Ну что ж... Ладно, — сказала мама. — Только не забудь: через час пора кормить и доить коров. А потом я буду печь печенье для свадьбы мисс Свободы. Хочешь помочь?
— Ну-у... — Дэнни не хотелось огорчать ее отказом, но все-таки стряпня — это девчоночья работа. — Нет, спасибо. Честно говоря, не хочу. Пока.
Он прошел мимо амбара, перемахнул через изгородь, которой был огорожен клеверный лужок, и устремился через нетронутую высокую траву и подлесок на восток, к своему излюбленному местечку на краю Расщелины — то есть на краю света.
Глава 3
В Верхней Америке не существовало официального правительства. Возникавшие время от времени политические проблемы решались во время телесовещаний. Возникали они нечасто, так что большинство традиционных функций государства можно было предать забвению — военную оборону, например, — или передать в руки добровольных объединений. Со временем официальная структура на планете, конечно, усложнится, но это произойдет естественным образом и в рамках конституционалистской философии.
Так, по крайней мере, надеялись основатели колонии.
Однако кто-то должен был следить за выполнением немногочисленных законов, вести теледебаты, улаживать споры, присматривать за деятельностью таких общественных служб, как медицина и образование, и собирать налоги, чтобы их финансировать. Всем этим занимался мэр, избираемый сроком на семь лет (четыре и одна десятая по земному летоисчислению), если только он не потеряет вотум доверия раньше. Терон Вулф пока не потерял.
Его офис был расположен на втором этаже библиотеки и выходил окнами на Быструю речку. Зеленые воды ее бурлили под деревянным мостом. Правда, сейчас, когда солнце зашло, а луны еще не появились, за окном было темно. Но плеск воды доносился через открытое окошко, и вместе с ним струилась прохлада, принесенная рекой с заснеженных горных вершин.
Джошуа Коффин запахнул кожаную куртку. Вулф, необъятный и уютный в своей шерстяной мантии, отороченной мехом попрыгунчика, скосил глаз в сторону окна.
— Можете закрыть его, если дует, — предложил он.
Коффин сморщил нос:
— Честно говоря, я лучше померзну, чем травиться вашим табачищем.
Вулф взглянул на тонкую дешевую сигару, зажатую между пухлых пальцев.
— Дайте срок, — сказал он. — Это всего лишь третий урожай табака. Грубоват он, конечно, но после стольких лет воздержания... Дайте срок, и он помягчает: лист станет мягче или почва изменится — в общем, фермеры что-нибудь придумают.
— Лучше бы они пшеницей
— Ваш сын пропал, я знаю. Мне очень жаль.
— И никто не хочет помочь его найти.
— Ну, не может быть. Мне говорили...
— Да, да, да. Мои соседи обшарили ближайшие участки прошлой ночью и сегодня днем. И больше не хотят. — Коффин ударил костлявым кулаком по обтянутому черной брючиной колену. — Они отказываются продолжать поиски.
Вулф пригладил ладонью волосы, от которых уже мало что осталось, и водрузил на нос старомодные очки. Единственный оптик в Анкере не дорос еще до изготовления контактных линз. Мэр выпустил струю дыма и ответил:
— Если, как вы говорите, собаки потеряли след у Расщелины, а сигналов от браслета мальчика запеленговать не удалось...
Голос Коффина сделался таким же резким, как его черты. Он повернул голову к окну и уставился во тьму.
— Ничего удивительного, что собаки потеряли след, — сказал он. — Там так сыро, что запахи улетучиваются за пару часов. Но браслет не мог выйти из строя.
— Даже если — простите меня! — парнишка заблудился и попал кошаку в лапы? Зверь мог проглотить браслет целиком, а желудочные кислоты...
— Чушь! — Коффин рывком повернул седую голову. Флюоресцентный свет потолка бросил тени на его глаза и прочертил на лице глубокие морщины. — Последнего крупного хищника в этой районе застрелили лет пять назад. Если бы один из них бродил по лесам, собаки давно бы его учуяли и подняли такой лай, что Лазарь и тот бы проснулся. Передатчик просто не может сломаться. Его рабочие части забраны сталью с тефлоновым покрытием. Он аккумулирует солнечную энергию. В сущности, это простейшее устройство, превращающее беспорядочные излучения в радиоволны определенной частоты. Ночью передатчик работает на микробатарейках, которые целый день подзаряжаются энергией солнца. Переносной пеленгатор может засечь его на расстоянии десяти километров.
— Вы напрасно мне все это объясняете, — мягко прервал его Вулф. — У меня есть внуки. — Он пригладил свою бородку. — Чем же вы объясняете неудачу с пеленгом?
— Тем, что мальчик прошел больше десяти километров, прежде чем заблудился, а потом так и не приблизился на нужное расстояние к границам поиска. — Коффин ткнул пальцем в сторону мэра. — А поскольку мы обыскали плато в радиусе пятидесяти километров, это означает, что он спустился в Расщелину. Жена говорит, он часто сидел там над обрывом и мечтал.
— Я знаю Дэнни, — сказал Вулф, который знал всех и каждого. — У него слишком высокий индекс интеллекта для счастья, но он парнишка разумный. Зачем ему лезть в Расщелину? Вы ведь его предупреждали, верно?
— И не раз. — Коффин посмотрел в окно, собрался с духом и вновь повернулся к Вулфу. — Жена говорит, он был расстроен, когда уходил. Дети задразнили его, и вдобавок он забыл запереть ворота и... и боялся, что я разозлюсь, когда вернусь с поля. Если он так часто мечтал о землях, лежащих под облаками... — Коффин был не в силах продолжать.