Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4
Шрифт:
Но получилось совсем наоборот. Весь этот жаркий и трудный день женщина на кровати старалась избавиться от своей ноши. Лицо ее побелело, то и дело она вскрикивала, с каждой потугой живот ее напрягался, мышцы на руках и шее вздувались. Затем, когда схватки отпускали, она откидывалась на подушки, усталая и дрожащая, не в состоянии разговаривать и обращать внимание на что-либо, кроме происходящего с ней.
Дальше стало хуже. Схватки теперь шли с трехминутными интервалами, причем каждая следующая была длиннее предыдущей и, казалось, более мучительной.
В десять часов вечера началось кровотечение. Хью заверил дочь в том, что так и должно быть и что это свидетельствует о скором появлении ребенка. Да он и сам поверил в это, потому что вскоре кровотечение прекратилось. Казалось невероятным, что роды могут затянуться еще.
Грейс на что-то рассердилась и встала. Барбара тут же плюхнулась в освободившееся кресло. Хью надеялся, что Грейс решила отдохнуть — женщины дежурили по очереди.
Но через несколько минут его жена вернулась.
— Хьюберт, — сказала она высоким, срывающимся голосом, — я собираюсь вызвать врача.
— Пожалуйста, — согласился он, не сводя глаз с Карен.
— Послушайте меня, Хьюберт Фарнхэм! Вам следовало вызвать врача с самого начала. Вы убиваете ее, слышите? Я намерена вызвать врача, и вам меня не остановить!
— Конечно, Грейс, о чем речь! Телефон вон там, — он указал пальцем на соседнее крыло.
Казалось, Грейс была слегка озадачена, но затем резко повернулась и вышла.
— Дьюк!
В комнату торопливо вбежал сын.
— Да, отец?..
Хью многозначительно произнес:
— Дьюк, твоя мать решила вызвать врача по телефону. Пойди помоги ей. Ты меня понял?
У Дьюка расширились глаза:
— Где у нас иглы?
— В маленьком пакетике на столе. Большой не трогай — он стерилизован.
— Ясно. Сколько ей ввести?
— Два кубика. Только смотри, чтобы она не видела иглы, а то может дернуться.
Тут он почувствовал, что у него самого закружилась голова.
— Нет, лучше введи ей три кубика. Я хочу, чтобы она пришла в себя и выспалась.
— Иду, иду, — поспешно сказал Дьюк и последовал за матерью.
У Карен как раз наступил перерыв между схватками, и она, видимо, впала в полузабытье. Очнувшись, она прошептала:
— Бедный папочка! Твои женщины доставляют тебе столько огорчений!
— Успокойся, милая.
— Я… О Боже, опять подступает! Между приступами боли она выкрикивала:
— О, какая боль! Я больше не могу! Ох, отец, я хочу врача! Ну пожалуйста, папочка! Пусть придет доктор!
— Ты тужься, доченька, тужься!
Схватки все продолжались и продолжались до самой ночи. Облегчения не было, становилось только хуже. Не было смысла вести журнал схваток — они стали почти непрерывными. Карен уже не могла говорить. Среди стонов можно было с
Перед рассветом — Хью к тому времени стало казаться, что эта пытка длится не меньше недели, хотя часы утверждали, что схватки начались всего восемнадцать часов назад, — Барбара сказала с тревогой в голосе:
— Хью, она больше не выдержит.
— Я знаю, — согласился он, глядя на дочь. Как раз сейчас та была охвачена болью: лицо ее посерело и исказилось, рот искривился, сквозь зубы вырывались сдавленные стоны.
— Что же делать?
— Я думаю, необходимо кесарево сечение. Но я не хирург, к сожалению.
— Как же быть?
— Не знаю. Я тут бессилен.
— Но ведь ты же знаешь гораздо больше, чем первый человек, который решился сделать его. Ты знаешь, как обеспечить стерильность. У нас есть сульфаниламиды, и ее можно напичкать димедролом. — Барбара говорила громко, не боясь, что Карен может услышать ее: Карен уже ничего не интересовало.
— Нет!
— Хью, ты просто обязан. Она умирает.
— Я понимаю, — он вздохнул, — но делать кесарево сечение уже поздно, даже если бы я и решился. Мы должны попытаться спасти хотя бы ребенка.
Он прищурился, и голос его дрогнул.
— Но нам не спасти и ребенка. Где мы возьмем кормилицу? Ты кормить не можешь, по крайней мере сейчас. А коров у нас нет.
Он глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.
— Осталось одно. Попробовать эскимосский способ.
— Господи, а это что такое?
— Поставить ее на ноги и предоставить возможность действовать земному притяжению. Вдруг это поможет? Позови мужчин. Они нам потребуются. Мне снова нужно продезинфицировать руки. Может быть, придется делать надрез. О Боже!
Через пять минут они были готовы. Пока Карен бессильно лежала после очередной схватки, Хью попытался объяснить ей, что предстоит сделать. Слова с трудом доходили до нее, но в конце концов она слегка кивнула и прошептала:
— Мне уже все равно.
Хью подошел к столу, на котором были разложены его инструменты, взял в одну руку скальпель, а в другую фонарь.
— Ну, ребята, как только начнется, берите ее под руки и поднимайте.
Схватки возобновились буквально через несколько секунд.
Хью кивнул Дьюку.
— Давайте!
— Джо, помогай! — Они принялись поднимать ее, поддерживая за плечи и бедра.
Карен закричала:
— Нет, нет! Не трогайте меня… Я не вынесу этого! Папочка, пусть они отпустят меня! Папа!
Они остановились. Дьюк спросил:
— Так что будем делать, отец?
— Я сказал — поднимайте! Ну!
Они с трудом подняли ее с кровати. Барбара зашла сзади и, обхватив ее руками вокруг талии, сильно надавила на живот несчастной. Карен снова закричала и стала вырываться. Они обхватили ее еще крепче. Хью лег навзничь и направил луч фонаря вверх.