Миры Роберта Шекли. Книга 1
Шрифт:
Мартин, о доброте сердца которого ходили легенды а; до 10-й авеню, пришел на помощь.
– Мне кажется, что Коул имел в виду одно из старомодных забористых названий. Что-то вроде простого названия "Десятый".
– А может быть, он не это имел в виду, – тут же пришел на помощь Мартину Чет.
– Думаю, что-то вроде этого пришло мне в голову, – поспешил поддержать их Коул. – Я понимаю, конечно, что такие короткие забористые названия теперь устарели…
Он замолчал. Фортинбрас, прижавший средний палец правой руки к точке на дюйм выше едва заметных бровей, погрузился в медитацию. Шли секунды. Фортинбрас
– "Десятый"… – произнес он еле слышным голосом.
– Старомодно, – заметил Мартин. – Однако такие названия через некоторое время снова обретают звучание.
– "Десятый", – сказал Фортинбрас, смакуя это слово как леденец.
– В этом что-то есть, – признал Чет, – хотя, конечно, нужно помнить…
– "Десятый"! – раздался торжествующий возглас Фортинбраса. – Да-да, "Десятый"! Это название взывает ко мне, джентльмены, по-настоящему взывает. Н-да… – Он снова затянулся своей отвратительной сигарой, затем спросил:
– Была хотя бы одна женщина, сумевшая достичь цифры десять?
– Нет, насколько мне известно, – ответил Мартин. – По крайней мере в Соединенных Штатах.
– Что ж, тогда все, – сказал Фортинбрас. – А вот женщин, убивших девятерых, было несколько, правда?
– Последней была мисс Амелия Брэндоум, – сказал Мартин. – Она добилась этого статуса восемь лет назад.
Он ознакомился с этой информацией прошлым вечером, предвидя сегодняшние события. Мартин стал старшим исполнительным заместителем продюсера именно потому, что умел предвидеть.
– И что с ней стало? – спросил Фортинбрас.
– Ее подвела самоуверенность. Во время десятой попытки жертва прикончила ее. Она, вернее, он, потому что жертвой оказался мужчина, воспользовался дробовиком, заряженным кормом для птиц.
– Подобное оружие не кажется мне таким уж смертоносным, – покачал головой Фортинбрас.
– В данном случае оно оказалось смертоносным, – сказал Чет. – Выстрел был произведен с расстояния примерно в два дюйма.
– Надеемся, что вы не проявите такой самоуверенности, Кэролайн, – хихикнул Фортинбрас.
– Да, сэр, я тоже надеюсь, – ответила Кэролайн.
– В противном случае вы окажетесь без работы, – добавил Фортинбрас, делая жалкую попытку пошутить.
– Да и без жизни, – заметила Кэролайн.
Остроумие Кэролайн пришлось всем по вкусу. Когда смех утих, Фортинбрас перешел к делу.
– О'кей, ребята, – начал он, – Приготовьтесь к перелету и действуйте побыстрее. У нас есть свободных полчаса в эфире послезавтра от десяти до половины одиннадцатого утра, так что передача будет вестись напрямую, живьем – или, наоборот, вмертвую? Хе-хе. В общем, ребята, вы знаете, какой тон выбрать для передачи, – абсолютно серьезный, но с легким юмором. Не беспокойтесь о всяких там фонах, просто излагайте ход Охоты в живой впечатляющей манере, но с достоинством и, как я уже сказал, с юмором. Вы ведь знаете, что я имею в виду, правда, Мартин?
– Думаю, что сумею разобраться, сэр, – сказал Мартин.
За последние три года он все время думал за Фортинбраса, с того самого момента, как стал старшим исполнительным заместителем продюсера. К следующему году Мартин надеялся занять место Фортинбраса.
Вряд ли можно было отрицать, что Фортинбрас был действительно глуп; однако
Глава 5
Министерство Охоты в Риме находилось в огромном современном здании, выстроенном в псевдороманском стиле с элементами готики.
По его широким белым ступеням из античного камня быстро поднимался Марчелло Поллетти, тот самый Поллетти, который вчера убил барона фон Рихтоффена. Когда он поднялся, от балюстрады отошли какие-то зловещие фигуры, одетые в черное, и окружили его.
– Эй, мистер, – обратился к Поллетти один, – не хотите ли купить карманный металлодетектор?
– Он не сможет обнаружить пистолет из пластика, – ответил Марчелло.
– Между прочим, – заметил второй, – у меня есть детектор и для пластика.
Поллетти улыбнулся, пожал плечами и пошел дальше.
– Извините меня, сэр, но, похоже, вам требуется хороший наблюдатель.
Поллетти, не останавливаясь, покачал головой.
– Но ведь вам нужен наблюдатель, – настаивал мужчина. – Каким образом вы надеетесь опознать своего охотника, если не прибегнете к услугам отлично подготовленного наблюдателя? Что касается меня, я окончил курсы в Палермо и продолжил подготовку, повышая квалификацию, в Болонье. У меня есть письменные рекомендации от многих благодарных клиентов. Он взмахнул пачкой потрепанных бумаг перед носом Поллетти. Тот пробормотал что-то вроде: "Мне очень жаль…" – и проскользнул мимо. Поллетти подошел к огромным бронзовым дверям Министерства, и мужчины, одетые в черное, безропотно вернулись на свои места у балюстрады. Поллетти шел по коридорам мимо пыльных витрин, где были выставлены различные виды оружия, применявшиеся в Охоте, мимо карт мира, отражавших географию Охот, мимо групп туристов и школьников, которым плохо выбритые гиды в мятой, поношенной форме нудно рассказывали про историю Охоты. Наконец он нашел кабинет, который искал.
Войдя, Поллетти пулей устремился к столу, на котором стояла табличка "ВЫПЛАТА". За столом сидел чиновник, ведающий вопросами платежей, специально выбранный для этой работы из-за чопорной, высокомерной манеры поведения и характерной внешности: сгорбленные плечи, худая шея и очки в стальной оправе.
– Я хочу получить призовые деньги, – сказал Поллетти, вручая чиновнику свое удостоверение. – Вы, может быть, уже слышали о том, как я взорвал барона Рихтоффена на выставке лошадей. Сообщения об этом напечатаны во всех газетах.
– Никогда не читаю газет, – заявил чиновник, – а также не увлекаюсь болтовней о велосипедных гонках, футбольных матчах и Охотах. Как ваше имя?
– Поллетти, – отчетливо произнес Поллетти, слегка оробев. Чиновник повернулся к шкафу с картотекой, где хранились досье на всех охотников и всех жертв в Риме. Быстрыми пальцами, привыкшими обращаться с бумагами, словно курица, клюющая зерна кукурузы, он перебрал карточки и ловко выхватил ту, что принадлежала Поллетти.
– Да, – наконец произнес он, сравнив фотографию Поллетти на карточке с фотографией на удостоверении и внимательно изучив настоящего (или якобы настоящего) Поллетти, стоявшего перед ним.