Миры Роджера Желязны. Том 15
Шрифт:
Бреве рассудил: нет дубового пола, нет узорчатого ковра, нет ореховой мебели, простыней, наволочек, подушек. Это не спальня Луи Бреве. Quod erat demonstrandum [3] .
Итак, где же он находится? Стараясь не шевельнуть головой, которая раскалывалась от боли, Бреве медленно сел. Он посмотрел налево и направо, избегая солнечных лучей, которые лились в дверь в дальнем углу комнаты. Стены были обшиты сосновыми планками. Квадратные прорези в них напоминали окна, незастекленные и без
3
Что и требовалось доказать (лат.).
«Луи опять напился и вступил в армию, — была его первая мысль. — Как я это объясню Анжелике?» — тут же пришла вторая.
— Эй вы, лежебоки! Подъем!
Разве в армии не трубят горнисты или нет какой-либо другой стандартной процедуры? Значит, Луи не в армии. Q.E.D.
Люди вокруг него поворачивались и стонали, урчали и испускали ветры, сморкались и приподнимались. Их головы поворачивались назад и вперед, как у бешеных боровов, ищущих, что бы разнести. Один за другим недобрые взгляды останавливались на Луи Бреве. Голоса зазвучали громче, пока совершался утренний ритуал надевания ботинок, почесываний, приборки постелей.
— Кто этот новенький?
— Не знаю. Надзиратели привели. Ночью.
— Они его использовали?
— Нет. На нем нет отметин.
— Может быть, они слишком устали.
— Ну да!
— Может быть, они не захотели беспокоить вас, леди.
— Или поделить его, ты хочешь сказать?
— Я же тебе сказал, на нем нет метки.
— Кончайте, вы там! — в голосе, прозвучавшем из-за двери, было многое: тупая ярость, ущемленная властность, плохой характер из-за постоянно подавляемых чувств.
Нет, решил Луи, он определенно не в армии. Все еще держа голову неестественно прямо, он встал и начал двигаться по центральному проходу между койками.
— Эй, погоди! — закричал кто-то.
— Послушай! Перрик должен идти первым! — раздалось с другой стороны.
— Он может идти!
В комнате внезапно все стихло.
— Должно быть, он из господ! — последнее прозвучало в тишине и сказано было скорее со страхом, чем сердито.
— Извините! — Луи Бреве повернулся к двери. — Надзиратель, или кто еще, не могли бы вы подойти? Произошла ужасная ошибка.
— Извините! — кто-то пропел в комнате вполголоса.
— Назад! — раздался голос за его спиной.
— Не злите Уингерта!
— Он всех нас пошлет сегодня на дамбу!
Люди возле кроватей медленно двигались вперед по направлению к тому месту, где стоял Луи. Теперь он расслышал тот звук, которому вначале не придал значения и который посчитал за галлюцинацию, — позвякивание цепей. Стальная цепь от якоря средней величины тянулась от кровати к кровати и между ногами людей. Ноги людей соединялись отдельными цепями,
Когда люди двигались вперед, чтобы загородить путь Луи, их цепи протягивались вдоль кроватей и падали на пол, издавая характерное звяканье.
— Что вы там делаете? — раздался тот же самый голос, вероятно, принадлежащий мистеру Уингерту. В голосе слышались угрожающие нотки. В тишине, внезапно установившейся в комнате, шаги звучали очень громко. В дверном проеме возник силуэт мужчины и загородил свет.
Уингерт был огромен: мощный в плечах, толстый в талии, с широкими, как у женщины, бедрами и полными ляжками. Даже голова у него была огромная. Нечесаные волосы свисали на глаза и воротник.
Его тень была большой и темной — за исключением белеющих глаз, когда он вглядывался в комнату, да блеска золота на среднем пальце правой руки. Золота и чего-то еще, коричневого овала, который мог быть вырезанной печаткой. Странное украшение для охранника спального барака разбойников, подумал Луи. Вероятно, он отнял его у какого-нибудь заключенного. Разрешив эту загадку, он тут же столкнулся со следующей: что он, Луи, здесь делает? Как могло случиться, что он очутился среди бандитов, не имея ни малейшего представления о том, как это произошло?
Бреве вынужден был отложить свои размышления на эту тему. Тучный человек вошел в дверь, двигаясь как тигр, пробирающийся сквозь высокую траву.
Уингерт мог запугать обычных преступников, но не Бреве. Луи начал заниматься боксом с тех пор, как ему исполнилось девять лет. Он тренировался, будучи на военной службе и в колледже, и три года подряд был чемпионом.
Мужчина выглядел большим, но слабым. Его руки, каждая величиной с добрый окорок, казались такими же дряблыми, как сало этого окорока.
Видя, что Луи свободно стоит в середине комнаты, мужчина медленно, с презрительным видом начал подходить к нему. Большие руки скрещены на груди. Колени развернуты, чтобы придать большую устойчивость длинному телу.
Бреве приготовился: принял стойку, расслабил плечи, сжал кулаки, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы создать запас кислорода.
— Послушай, Уин, все в порядке. — Маленький человечек, такой же широкий, как надсмотрщик, но на две головы ниже, выступил вперед справа от Луи. Его шаг сопровождался более громким лязгом, чем у других людей. — Он ничего не знает. Просто новый парень, и все.
Массивная голова повернулась в сторону маленького человечка. Прежде чем цепь опустилась, ближайший окорок внезапно двинулся в нужном направлении и вошел в соприкосновение с протестующим. Человек согнулся, как тряпичная кукла, брошенная на спинку стула. Затем распрямился, словно кукла с резиновой спиной, пролетел над кроватями и стукнулся о стену на высоте шести футов, рядом с потолочной балкой. Это движение сильно натянуло цепь с правой стороны комнаты, так что половина присутствующих попадала.