Миры Роджера Желязны. Том 21
Шрифт:
Я упорно кружил вокруг Джерарда. Бок саднило, даже если я наносил удары левой ногой. Один раз мне удалось попасть ему по бедру правой ногой, но я был еще медлителен и с трудом сохранял равновесие, так что перейти в наступление не смог и продолжал скакать вокруг него, нанося удары.
В конце концов он блокировал мою левую руку и обхватил меня за плечи. Мне бы нужно было быстро вывернуться и уйти, но он тут совершенно раскрылся, и я с размаху ударил его правой рукой прямо в живот, собрав последние силы. Джерард задохнулся и согнулся пополам, однако плечо мое держал крепко. Я попытался нанести ему апперкот левой, но он блокировал мой
Но он опустился на одно колено и потянулся к моему горлу.
Глава 9
Я попытался заблокировать его руку, однако кто-то остановил ее на полпути. Повернув голову, я увидел, что чья-то рука прижала сверху руку Джерарда и отвела ее ему за спину.
Я откатился в сторону и увидел, что Джерарда схватил Ганелон. Тот тщетно пытался высвободиться.
— Тебе лучше держаться от этого подальше, Ганелон! — выкрикнул Джерард.
— Уходи, Корвин, — быстро обернулся ко мне Ганелон. — Иди, добывай свой Камень!
И тут Джерард попробовал было резко вскочить, однако Ганелон успел нанести ему перекрестный удар левой в челюсть. Джерард неуклюже рухнул к его ногам. Ганелон размахнулся, собираясь ударить его ногой по почкам, однако Джерард поймал его ногу и дернул так, что Ганелон перекувырнулся через него. Я отполз в сторону и присел на корточки, одной рукой опираясь о землю.
Джерард наконец поднялся с земли и тут же бросился на Ганелона, который только еще пытался встать. Он уже почти прижал его к земле, однако Ганелону удалось вывернуться и нанести противнику двойной удар в солнечное сплетение. На несколько секунд Джерард был вынужден застыть, согнувшись, а кулаки Ганелона заработали как бешеные.
Джерард, казалось, был настолько ошеломлен этой стремительной атакой, что даже не пытался защищаться. Когда же наконец он выставил вперед кулаки, Ганелон влепил ему удар в челюсть, и Джерард, пошатнувшись, рухнул навзничь. Ганелон тут же бросился к нему, завел его правую руку за спину и навалился сверху, ударив правым кулаком в челюсть. Когда голова Джерарда бессильно откинулась назад, Ганелон нанес ему еще один превентивный удар левой.
Бенедикт только сейчас вдруг очнулся и подбежал к ним, чтобы вмешаться в драку, но Ганелон уже успел подняться с земли. Джерард лежал без сознания, изо рта и из носа у него текла кровь.
Я с трудом встал на ноги и отряхнулся.
Ганелон улыбался, глядя на меня.
— Ты тут не стой, — сказал он. — Не уверен, что мне так же повезет в следующий раз. Иди, иди, ищи свой камешек.
Я нерешительно посмотрел на Бенедикта. Тот кивнул, и я пошел в палатку за Грейсвандиром. Когда я вернулся, Джерард все еще лежал неподвижно.
Бенедикт подошел ко мне вплотную и сказал:
— Помни, у тебя есть моя карта, а у меня — твоя. И никаких окончательных действий не предпринимать, не посоветовавшись друг с другом.
Я кивнул. Мне хотелось спросить его, почему он собирался помочь Джерарду, а не мне во время этой драки? Или так только казалось? Однако что-то мешало задать этот вопрос, и я решил не портить нашу свеженькую, только что возникшую вновь дружбу.
Я двинулся к лошадям. Ганелон хлопнул меня по плечу, когда я проходил мимо.
— Удачи тебе. Я бы поехал с тобой, но нужен здесь, особенно
— Ну что ж, желаю ему приятного путешествия, — сказал я. — Сам-то я вроде никаких особых сложностей встретить не должен. Не беспокойся, Ганелон.
Я вскочил в седло. Ганелон махнул мне рукой, я тоже помахал ему в ответ. Бенедикт стоял на коленях, склонившись над Джерардом, и головы не поднял.
Я двинулся кратчайшим путем через Арденский лес. Море осталось у меня за спиной. Гарнатх и Черная Дорога лежали слева от меня, Колвир — справа. Я должен был отъехать на некоторое расстояние от Амбера, прежде чем смогу воспользоваться волшебством Царства Теней. Наконец Гарнатх исчез из виду; небо по-прежнему оставалось совершенно безоблачным. Я преодолел несколько небольших подъемов и спусков, выбрался на нужную тропу и двинулся по ее плавному изгибу в лес, где влажная тень и пение птиц в ветвях деревьев напомнили мне о долгих мирных периодах жизни, какие мы знавали когда-то, и о шелковистой, светящейся шкуре нашего предка Единорога…
Боль моя утихла под мерное покачивание в седле, и я снова задумался о только что состоявшейся встрече с моими братьями. Вовсе нетрудно понять отношение ко мне Джерарда. И тем не менее все это было так некстати и так нелепо — что бы там ни произошло с Брэндом, — что я не мог рассматривать случившееся иначе как очередную попытку либо задержать меня, либо совсем остановить. Мне еще повезло, что рядом оказался Ганелон, и к тому же в хорошей форме. Интересно, а что бы стал делать Бенедикт, если бы мы там были только втроем? Мне казалось, что он бы выжидал до последнего и вмешался бы лишь для того, чтобы не дать Джерарду убить меня. Да и от соглашения с Бенедиктом я особого восторга не испытывал, хотя, разумеется, это был значительный прогресс в наших с ним отношениях.
Но больше всего меня занимало одно: что же случилось с Брэндом? Неужели Фиона или Блейз все-таки добрались до него? Неужели он что-то предпринял в одиночку и получил отпор, а потом был извлечен из Амбера с помощью карт его же потенциальной жертвой? А может, каким-то образом к нему проникли его прежние союзники из Владений Хаоса? Или же тот страж с шипастыми лапами, что сторожил Брэнда в башне? Или же это было, как я и предположил в разговоре с Джерардом, просто несчастным случаем, ранением, нанесенным самому себе в приступе ярости, за чем последовало непродуманное бегство из Амбера? Бегство во имя новых скитаний и новых заговоров с новыми союзниками из иных мест?
Когда одно-единственное происшествие порождает сразу так много вопросов, ответ обычно трудно получить с помощью чистой логики. Хотя следовало сперва воспользоваться логикой, чтобы отсортировать все нецелесообразное к тому времени, когда подвернутся новые факты и доказательства.
Я тщательно вспомнил и обдумал все, что тогда сказал мне Брэнд, рассматривая его откровения в свете того, что знал теперь. За одним лишь исключением, в большей части рассказанного им я не сомневался. Он строил свое здание слишком умно, чтобы его было так легко разрушить, но это значит, что у него должно было быть достаточно времени и сил. Времени, чтобы все как следует обдумать. Однако по тому, как Брэнд представлял мне эти события, чувствовалось, что он что-то недоговаривает, пытаясь направить меня по ложному пути. А его последнее предложение практически убедило меня в этом.