Миры Роджера Желязны. Том 24
Шрифт:
Было бы неловким сообщить ей, что я собирался перевоплотиться, да забыл. Или еще что-нибудь в таком роде.
Мать отодвинулась на расстояние вытянутой руки, опустила взгляд, снова посмотрела на меня и покачала головой.
— Ты спал в одежде до или после диких экзерциций? — осведомилась она.
— Это жестоко, — промолвил я. — По дороге я остановился посмотреть достопримечательности и вляпался в несколько сложных ситуаций.
— И потому опоздал?
— Нет. Я опоздал, потому что задержался в нашей
Мать взяла меня за руку и развернула.
— Я прощаю тебя, — сказала она, ведя меня к скрывающей путь колонне, пестрящей розовым, зеленым и золотым, что находилась в зеркальном алькове через комнату направо.
Когда мы вошли в альков, я с интересом подумал, поведет она меня вокруг колонны по часовой стрелке или же против. Оказалось — против. Интересно. С трех сторон смотрели наши отражения — такова была комната, которую мы покидали. Но с каждым нашим витком вокруг колонны комната становилась другой. Я наблюдал, как она меняется, будто в калейдоскопе, пока наконец мать не остановила меня перед хрустальным гротом у подземного моря.
— Я уже почти и забыл об этом месте, — промолвил я, ступая на чистый, белый песок, в хрустальный свет, напоминавший и костры, и солнечные блики, и канделябры, и светодиодные дисплеи огромных функциональных возможностей; беспорядочные радужные отблески ложились на берег, на стены, на черную воду.
Мать взяла меня за руку и повела к обнесенному перилами помосту, возвышающемуся на некотором отдалении справа. Там стоял полностью накрытый стол. Целая коллекция подносов под колпаками занимала еще больший сервировочный стол. Мы взобрались по маленькой лесенке, я усадил мать и направился проинспектировать ожидавшие нас вкусности.
— Сядь, Мерлин, — сказала она. — Я обслужу тебя.
— Все в порядке, не беспокойся, — ответил я, поднимая колпак.
Но мать уже встала.
— Тогда — а-ля фуршет, — сказала она.
— Отлично.
Мы наполнили тарелки и направились к столу. Мгновение спустя после того, как мы уселись, яркая вспышка сверкнула над водой, озарив арочный свод пещеры и уподобив его утробе какой-то огромной твари, нас переваривающей.
— Не озирайся так опасливо. Ты же знаешь, сюда им не добраться.
— Ожидание громового удара уводит мой аппетит в пятки.
Она засмеялась; как раз до нас донесся отдаленный раскат грома.
— А так все в порядке?
— Да, — отозвался я, беря вилку.
— Удивительно, какими родственниками одаривает нас жизнь, — промолвила мать.
Я взглянул на нее, пытаясь уловить выражение ее лица. Увы!..
— Да, — только и сказал я.
Мгновение она изучала меня, но я тоже никак не выразил своих чувств. Тогда она сказала:
— Ребенком ты был односложен, будто символ капризов.
— Да, — сказал я.
Мы приступили
— Свидание с Мэндором уже состоялось?
— Да.
— И как он?
— Прекрасно.
— Что-то беспокоит тебя, Мерлин. Что?
— Очень многое.
— Расскажешь матери?
— А что, если ты — часть моих проблем?
— Я была бы разочарована, окажись это не так. Все же, сколько ты будешь помнить историю с ти'игой? Я поступала так, как считала нужным. И по-прежнему уверена в своей правоте.
Я кивнул и продолжал жевать. Через какое-то время я сказал:
— Ты все прояснила на прошлом цикле.
Тихо плескала вода. Блики плыли по столу, по лицу матери.
— А еще вопросы есть?
— Может, сама расскажешь? — отозвался я. Я ощутил ее взгляд и встретил его прямо.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — удивилась она.
— Тебе известно, что Логрус — существо чувствующее? А Путь?
— Это тебе Мэндор поведал?
— Да. Но я знал уже до него.
— Откуда же?
— Они вступали со мной в контакт.
— Ты и Путь? Или ты и Логрус?
— Оба.
— С какой целью?
— Манипуляции, я бы выразился. Они борются за власть и просили меня определиться.
— Чью же сторону ты выбрал?
— Ничью.
— Тебе следовало рассказать мне.
— Зачем?
— Посоветоваться. Возможно, я бы помогла тебе.
— Одолеть Силы Космоса? Как тесно ты с ними связана, мама?
Она улыбнулась:
— Не исключено, что некто вроде меня может обладать особыми знаниями.
— Некто вроде тебя?
— Чародейка моих способностей.
— Насколько же ты хороша?
— Не думаю, что значительно им уступаю, Мерлин.
— Семья всегда узнает последней, так получается? И почему ты не обучала меня сама, вместо того чтобы отсылать к Сухаю?
— Я плохой учитель. Мне не нравится наставлять людей.
— Ты учила Джасру.
Она склонила голову вправо и сощурила глаза.
— Тоже Мэндор рассказал?
— Нет.
— Тогда кто?
— Какое это имеет значение?
— Большое, — ответила мать. — Потому что я не верю, что ты знал это во время нашей последней встречи.
Я вдруг вспомнил, что там, у Сухая, она говорила о Джасре что-то, подразумевающее их близость, и я обязательно бы отреагировал, если бы не тащил груз предубеждений и не летел с горы в самую грозу с тормозами, распространяющими забавные звуки. Я уж собирался осведомиться, какое имеет значение, когда я узнал это, как сообразил, что мать действительно интересуется, от кого я узнал, ибо ее заботит, с кем я мог говорить о таких вещах с момента нашей последней встречи.