Миры Роджера Желязны. Том 2
Шрифт:
— Если удастся вас уговорить.
Рендер остановился в нерешительности. Зигмунд поднялся и встал напротив, глядя прямо в глаза человеку. Он несколько раз открывал и закрывал пасть, но не издал ни звука. Потом пес повернулся и вышел из комнаты.
— Нет, — донесся голос Эйлин. — Побудь здесь, пока я не вернусь.
Рендер поднял пальто, надел, спрятав аптечку в карман.
Когда они шли через холл к лифту, Рендеру показалось, что он слышит очень слабый, доносящийся откуда-то издалека вой.
Это
Он не был чужим в этих чуждых мирах, где время застыло, в мирах, где обитают цветы-любовники, а светила воюют друг с другом в небесах и, расколовшись на тысячи осколков, истекая пурпурной кровью, падают на землю, как разбитые кубки, где моря уходят вглубь, ища тайных подземных ходов, и где руки подымаются из пещер, размахивая факелами, пламя которых похоже на зыбкие призрачные лица, — долгий кошмар в зимнюю глухую ночь, когда лето ушло побираться по дорогам; все это было хорошо знакомо Рендеру, ведь он не раз, выбрав подходящий момент, отправлялся в эти миры в научные командировки и провел в них немало прекрасных минут. Одним движением пальца он мог пленять злых волшебников, вершить над ними суд по обвинению в государственной измене, казнить их и назначать им преемников. Ах!..
Но на сей раз, по счастью, это был скорее визит вежливости…
Он шел по лесной прогалине в поисках Эйлин. Он чувствовал ее присутствие повсюду и с каждой минутой все сильнее.
Раздвинув ветви, Рендер вышел на берег озера. Озеро лежало перед ним, холодное, голубое, бездонное, и маленькая стройная ива, в ветвях которой обычно появлялась Эйлин, отражалась в его поверхности.
— Эйлин!
Деревце качнулось ему навстречу.
— Эйлин! Явись!
Ива обронила несколько листьев, и, упав на зеркальную гладь воды, они разрушили мирно застывшее отражение.
— Эйлин?
Все листья, разом пожелтев, облетели, заколыхались на воде. Деревце застыло. Странный звук раздался в темнеющем небе — словно провода высоковольтной линии загудели в холодный осенний день.
Внезапно двойной ряд лун протянулся по небу. Рендер выбрал одну, дотянулся до нее, нажал. Как только он сделал это, другие луны поблекли, и кругом стало светлее; гул в воздухе смолк.
Рендер обошел озеро кругом, чтобы выгадать для себя небольшую передышку и предупредить обратное воздействие. Потом двинулся между сосен к тому месту, где должен был возникнуть собор.
В ветвях деревьев теперь было слышно птичье пение. Мягко повеял ветер. Присутствие Эйлин ощущалось достаточно сильно.
— Сюда, Эйлин. Сюда.
Она прошла рядом: зеленый шелк платья, отливающие бронзой волосы, глаза как расплавленный изумруд; на лбу у нее тоже было изумрудное украшение.
Мягко ступая по ковру хвои ногами в зеленых туфельках, она спросила:
— Что случилось?
— Ты испугалась.
— Чего?
— Может быть, собора. А ты не ведьма? — Рендер
— Вообще да, но сегодня у меня выходной.
Он рассмеялся. Взял ее за руку, и они пошли вокруг острова пышной зелени, и там, в глубине, на поросшем шелковистой травой холме, увидели собор — тот рос, раздвигая ветви, тянулся вверх, вот уже показался в небе над вершинами деревьев, гулко вздыхая органными трубами, отражая снопы солнечных лучей.
— Держись крепче, теснее контакт, — сказал Рендер. — Экскурсия начинается.
Они приблизились и вошли.
«…Ряды мощных, как древесные стволы, колонн строго упорядочивают внутреннее пространство», — начал Рендер. — Цитирую по путеводителю. «Взгляните на северный трансепт…»
— «Зеленые рукава», — прервала Эйлин. — Орган играет «Зеленые рукава».
— Верно. Но только я тут ни при чем. «Обратите внимание на зубчатые капители…»
— Подойдем поближе. Мне нравится эта музыка.
— Хорошо. Тогда вот сюда.
Рендер чувствовал, что что-то не так, хотя никак не мог определить, что именно.
Мир кругом по-прежнему казался устойчивым, прочным…
И вдруг что-то гулко ухнуло в небе над собором. Рендер улыбнулся — теперь он наконец понял: произошло нечто вроде оговорки — на мгновение он спутал Эйлин с Джилл, да, вот в чем было дело. Но тогда почему…
Алтарь казался вспышкой ослепительной белизны. Однако раньше его здесь вообще не было. От темных стен, смыкавшихся в вышине, веяло холодом. Свечи мерцали по углам и в высоких нишах. Орган стройно гремел под руками невидимого органиста.
Но Рендер не мог не чувствовать: что-то не так.
Он обернулся к Эйлин: зеленый конус высился у нее на голове, зеленая вуаль ниспадала на волосы тонкими складками. А на шее, плохо различимое в полутьме, было…
— Откуда это ожерелье? Откуда оно?
— Я не знаю, — улыбнулась Эйлин.
Кубок в ее руках мерцал, лучился розовым светом. Пучок отраженного света падал на кубок от лучистого изумруда, словно омывал его волнами прохладного ветра.
— Выпьете? — спросила Эйлин, протягивая кубок.
— Не двигайся, — приказал Рендер.
Он пожелал, чтобы стены рухнули, и они заколыхались в темноте.
— Не двигайся! — повторил Рендер еще более резким тоном. — Стой на месте. Попробуй не думать.
— Падите! — крикнул он.
Обломки стен разлетелись в разные стороны, кровлю сорвало и унесло в небо.
Эйлин и Рендер стояли посреди развалин, освещаемых слабым светом единственной тоненькой свечи. Ночь кругом была черной, как смола.
— Почему ты сделал это? — спросила Эйлин, все еще протягивая Рендеру кубок.
— Не думай. Постарайся ни о чем не думать, — сказал он. — Расслабься. Ты слишком устала. Твое сознание еле мерцает сейчас, как эта свеча. Ты едва борешься со сном. Едва стоишь на ногах. Твои глаза закрываются. Здесь мы уже все посмотрели, смотреть больше нечего.