Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар
Шрифт:
— Джереми, это же бред!
— Для вас. Для меня. Для молодого человека. Но не для вашей девушки. А теперь она в Арканаре? — Похоже, раскрытый «Вестник космобиологии» тоже не ускользнул от внимания Тафната.
Руди вновь почувствовал закипающее раздражение:
— Они там все биологи. Они ж совсем как дети — дальше своих тараканов ничего не замечают. И это в теперешнем Икающем лесу! Где партизанская война! А меня с ней нет.
— Тоже ощущение связанного по рукам и ногам? А дети играют над пропастью?
Руди промолчал. Обернулся к растерянно топчущемуся стажеру.
— Скажи, Петя, а зачем тебе
— Так… интересно же…
— Интересно… Объясним, Джереми, откуда берется информация? В ваше время эту лекцию уже читали?
— Ру-уди… За кого вы нас принимаете, за меднокожих варваров? Наше время — это ровно за пять лет до вас. — Он обернулся к Пете. — Петр… э-э…
— Рупертович.
— …Рупертович. Известно ли вам, что девяносто процентов секретной стратегической информации можно получить обработкой совершенно открытых источников? Что искать будем, Руди? У тебя есть идея, Kamerad, иначе ты бы меня от важных дел не отрывал. Так?
— Так. — Антон ввел в графу «Поиск» ключевое слово «Необъяснимый». — За год?
— Месяц, не больше. Не будем зарываться.
Необъяснимых фактов за месяц обнаружилось три.
«Смерть каляма Де Кау».
«Необъяснимый случай посттравматической регрессии биоблокады».
«Необъяснимое исчезновение кота».
— Ну-с, с чего начнем, благородные доны? — откинувшись, полюбопытствовал Тафнат.
— Регрессия… Посттравматическая… И пишут же люди! С каляма, наверное.
Смерть каляма Де Кау наступила, судя по всему, от естественных причин, и не было в ней ничего необъяснимого или загадочного.
А заинтересованность СГБ в судьбе заурядного, в общем-то, животного объяснялась незаурядными обстоятельствами появления его пять лет назад на борту патрульного корвета «Сайгон». Каковой корвет третий месяц находился в одиночном плавании у берегов Новой Зеландии. И появление в его столовой голодного каляма — создания добродушного и мирного, но ни разу не морского, с полным правом могло относиться к явлениям необъяснимым.
Калям, оказавшийся вдобавок ручным, скоро стал общим любимцем команды, к необходимости карантинного осмотра отнесшейся без всякого энтузиазма. Впрочем, энтузиазм аварийщиков также быстро сошел на нет, и дело ушло в архив.
— Давайте думать логично, благородные доны, — сказал Тафнат, когда они расселись вокруг терминала, — Если где-то на Тихом океане появляется калям, то, как сказано в одной старой книге, где-то в другой точке пространства калям исчезает. А поскольку калям ручной…
— Уже проверил, — поднял голову Петя, — не теряли калямов. В тот год, по крайней мере.
— Точнее, не сообщали, — поправил Руди, — а вообще-то что-то в этом есть. А если проверить точную дату появления каляма?
На пятое апреля двадцать восьмого года приходилось лишь одно событие. Но какое! Катастрофа на Радуге. Планета-полигон нуль-физиков. Неэкранированные нуль-камеры. Первый в истории удачный нуль-переброс. Волны вырожденной материи, побочный эффект неэкранированного нуль-перехода, надвигающиеся с полюсов на экватор. Собственно, в тот день людей спасли два капитана. Капитан «Тариэля-Второго», добрейший Леонид Андреевич Горбовский, наплевав на решение местного Совета, эвакуировавший с планеты детей.
— Гм… И что, эта зверюга с Радуги?
— Не знаю, Руди. Меня больше удивляет его кличка. Де Кау. Петр Рупертович, что такое Де Кау?
Спустя десять минут вниманию собравшихся были представлены:
а) горы Эспиньяса де Кау на севере провинции Алтарве;
б) португальская водяная собака Кау-де-Агуа (сочетает в себе умелого рыболова и прекрасного охотника. Веками разводилась на Пиренейском полуострове);
в) ихтиолог Де Кау, в 1842 году описавший камбалу звездчатую.
— А еще это может быть на английском, — больше про себя отметил Джереми. — «Deer cow» или «Dear cow». Руди, как вообще выглядят эти калямы?
— Отпадает. Большеглазые. Пушистые. Не похожи ни на коров, ни на оленей, ни на собак, ни на камбалу и ни на ихтиологов. Кстати, был еще дон Кэу.
— Если «де» — дворянское звание… Нет. Надо по-другому. — Тафнат отошел к видеофону. — Алло, корвет «Сайгон»? Капитан Джексон? Очень приятно. С вами говорят из Комиссии по контролю СГБ… Шторм? Пардон… Не будете ли вы… так любезны объяснить, почему корабельный калям был назван Де Кау?.. Не понял?.. Понял… Благодарю!
Он вернулся к терминалу.
— Все гениальное просто, благородные доны. «Каляма звали Де Кау, потому что его так звали».
— Не понял?
— Кличка была у него на ошейнике.
— Понял! Петя, сможешь увеличить нам ошейник?
После нескольких малопонятных манипуляций с голограммой перед ними повисло изображение старого кожаного ошейника. Можно было разобрать полустертые буквы:
"DE СКОЕ"
— Ckoe… Коу… Похоже на маори… Петр Рупертович?
— Проверяю… Нет… Не упоминается.
Тут-то Антона и осенило. Он нашарил стило и добавил еще два штриха — прямо по монитору. И наступила тишина.
— Руди, а вы гений, — наконец выдавил Джереми, — DETCKOE. Просто Детское.
— Так, нашел. Детское — поселок-интернат на Радуге. Пятого апреля двадцать восьмого года уничтожен Волной. Не восстанавливался. При эвакуации пропали без вести/предположительно погибли двенадцать детей и воспитатель. Доступ к информации закрыт согласно Закону о Тайне Личности.
Потом два часа они вручную перебирали архив спутниковой съемки за 05.04.28. Потом Руди орал в видеофон на какого-то Склярова, чтобы тот не задавал лишних вопросов, а живо брал нуль-Т на Окленд.
Из Окленда они шли на глайдере, и вел машину Петя, и вел плохо, и Руди поминутно порывался перехватить управление, а Скляров ничего не понимал, а на острове им навстречу высыпала толпа детей, даже не детей, а скорее подростков, а с ними был огромный чернокожий человек, и человек этот бил огромного нуль-физика по лицу, а тот только хохотал счастливо, и Петя сказал, что, может, он сошел с ума, а Джереми сказал, что такое бывает. А Руди сказал, что им пора исчезать…