Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар
Шрифт:
— Вот она где, наша больная… Ну, будем проводить реморализацию.
Сабину уложили в реморализатор, разрезали на ней одежду. Щелкнули фиксаторы. На голову лег шлем.
— Доктор Александров, — еще один, чуть встревоженный голос, — моторная активность не восстанавливается. Тонус скелетной мускулатуры — менее одного балла.
— А что сами-то думаете, коллега?
— Гиперчувствительность?
— Проще коллега, будьте проще… Не изобретайте сущностей сверх потребного. Ну, выставил кто-то парализатор на повышенную мощность, бывает. Ребята поволновались, горят рвением.
— Роман Леопольдович,
— Коллега? Вы что? Мы за ней десять лет гоняемся! Эта женщина опасна! Да если б она была в состоянии — мы бы все уже здесь лежали с перерезанными глотками. Действуйте, коллега.
К Сабине подключили монитор — пульс, давление, кардиограмма, энцефаллограмма, — она не шевелилась. Лишь глаза сфокусировались на экране планетного видения.
29 июля 36 года
09.45
…Директор Симонов был рассержен.
— Казимир, мы не можем позволить себе опаздывать на заседание Мирового Совета!
— Прошу прощения, Александр Васильевич. Виноват.
И глайдер Сташевский вел сегодня омерзительно — нестерпимо медленно, регулярно теряясь.
— Казимир, да что с тобой?! Не выспался?
Ответить тот не успел — ослепительная вспышка полыхнула точно впереди, еще через несколько секунд машину тряхнуло и начало швырять в стороны. Казимир сбросил оцепенение, движения стали стремительными и точными. Каким-то чудом ему удалось удержать глайдер на курсе.
— Там должны быть раненые, — прокричал Симонов, но Казимир и так шел на посадку.
Глайдер сел в кромешном аду. Крики раненых, развалины зданий — и все это засыпано серой пылью. Пыль забивала глаза, мешала дышать. Первое, что увидел Александр Васильевич, была девочка, придавленная обломком стены. Она лежала молча, лицо у нее было бледным и отрешенным. Невероятным усилием он приподнял глыбу на несколько сантиметров. Внезапно стало легче. Казимир аккуратно принял вес на себя, отвел от ребенка и уронил. Симонов принялся оказывать первую помощь, а Сташевский бросился к следующему завалу…
Все новые люди приходили им на помощь. Лица у всех были похожие — серые от пыли, злые, оскаленные. Это было странное единение — единение беды.
29 июля 36 года
10.00
…Ангелова не покидало ощущение нереальности происходящего, казалось, идет плохая видеопостановка. Началось все в тот момент, когда на мониторе в первый раз возникла серебристая громада лайнер-звездолета «Печора», как-то играючи ныряющая в здание Мирового Совета. И огромная серая башня, величественно обрушивающаяся в себя. И ослепительная вспышка, когда рванул маршевый двигатель.
А потом — раненые, убитые, развалины, пылевое облако, накрывшее город…
Дальше пошли новости другого рода. Земля, подвергшаяся нападению неизвестного и безжалостного врага, обнаружила себя совершенно обезглавленной. Погибли профессионалы — лучшие из лучших…
Потом на экране возник очень бледный, но решительный дон Рэба. Согласно уставу Мирового Совета, он, единственный оставшийся в живых член Совета, принимал на себя всю ответственность —
Он выразил сочувствие родным погибших в катастрофе, призвал всех сплотиться в этот час. Отказался делать какие-либо предположения о том, чьей атаке подверглось человечество, сказав лишь, что желает иметь дело с фактами, а не с сомнительными теориями. Очень коротко изложил вопросы, обсуждавшиеся в это утро на Совете, упомянув гипотезу Странников. В заключение он сообщил, что вводит в действие план «Йормала» — план глобальной всепланетной обороны.
Петя оторопело слушал. 49 звездолетов, способных превращать планеты в пустыни, — в руках одного дикаря? Что делать? Беда была в том, что еще никогда с того памятного дня на Базе Пете не приходилось принимать решений.
Вначале он попытался связаться с Руди — раз за разом получая ответ:
«Абонент временно недоступен».
Нервировало необычайно.
Потом позвонил Джереми. Видеофон откликнулся с первого же раза — из-под груды одежды в углу.
У Сабины видеофона не водилось вовсе.
Петя подумал. Облизнул губы. И занялся системой управления звездолетами «Тьма».
29 июля 36 года
10.01
…Когда на экране возникло обрушивающееся здание Совета — на мгновение оцепенели все. Кроме Сабины. Для нее время растягивалось. Раз — серия подвывихов деформирует кисть и запястье. Два — суставы освободившейся ладони с легким щелчком становятся на место. Три — из-за десны появляется тонкое гибкое лезвие. Четыре — избавиться от фиксаторов. Пять — ребром ладони — по горлу ближайшего санитара. Шесть — быстрая серия одиночными из его же парализатора. Семь — обнаженное гибкое тело исчезает в окне.
29 июля 36 года
10.15
…Джереми шел по следу. А ведь, вспомнилось, уже лет пятнадцать, как он не был в лесу. Как раз с тех самых пор, как тиран Кайсанский приблизил к себе главного ловчего, сделав своим другом-конфидентом. Лес вообще о многом может рассказать тому, кто умеет понимать его язык. Сломанная травинка — там, примятый лист — тут. Птицы кружатся над непролазной чащей — посторонние в лесу.
Тафнат двигался совершенно бесшумно. Тяжеленная черепаха кибердворника на плече, казалось, совершенно не мешала ему. Да и разве тяжесть это в сравнении с полной выкладкой кайсанского легионера-бессмертного.
Утилизатор обнаружился в чаще. Все так же бесшумно Джереми забрался между утилизирующей воронкой и кабиной, пристроил кибера и затаился.
29 июля 36 года
10.30
…Когда дон Кондор вышел из палаты, с Рэбой остался лишь отец Шига.
— Ваше Преосвященство… Дмитрий Аткинс убит. Кажется, дона Ита. Найти ее?
Он поднял глаза и опешил: дон Рэба сиял.
— Значит, она убила его? И ее захватили при посадке на звездное судно, притом то самое… И ей удалось сбежать?