Мишень для эгоиста
Шрифт:
Она смеется! А мне-то не до смеха!
– И что тогда делать?
– Хм. Есть вариант. Вот, – и Машка ставит передо мной на стол бутылочку с каким-то зеленоватым порошком.
– Что это? Колдовской отворот? – спрашиваю я.
– Это фуксин.
– Что?
– Неважно. Короче, краситель. Давай тебе руки пятнами покрасим. Как будто у тебя зараза какая-то!
Смотрю на подругу выпученными глазами. Но она серьезна.
– Думаешь, поможет? – я приподнимаю бровь и разглядываю странный
– Ты что! Мужики такие брезгливые! Когда он увидит, что у тебя пятна на теле, вообще не притронется к тебе! Как бабка отшепчет!
– Господи, Маша, где ты этого набралась? И откуда у тебя фуксин?!
– А мы репортаж делали на ткацкой фабрике. Там отсыпали. Кстати, я уже пробовала на себе – работает. Гондон один больше даже не здоровается.
– Так, ладно, а как его использовать-то?
– Разводишь теплой водичкой и ватной палочкой мажешь. Давай. Я тебе первые пятна нарисую.
Встает и идет к раковине. Возвращается уже с разведенным раствором.
– Только в течение дня обновляй! – говорит, пока тыкает мне ватной палочкой по рукам.
Цвет какой красивый. Яркий.
Но выглядит на руках моих это ужасно. Даже мне самой противно.
– Может, на лице еще потыкать? – всерьез спрашивает Машка.
– Не-не, на руках очень убедительно выглядит! – отмахиваюсь я. А то ведь с нее станется.
– Ну все, – довольно произносит Машка. – Как придешь, сразу к нему иди. Ну там повод найдешь. Типа подписать чего. И ручками так своими перед ним. Потом расскажешь, как он, – подмигивает мне.
ГЛАВА 23
Проводив Машку, еду на практику. И тут звонит папа.
– Аня, а ты почему на практику не ходишь? – спрашивает он.
– Да я подумала, что все равно ведь адвокатом хочу быть. Поэтому мне лучше в адвокатской конторе практику пройти, – не говорить же папе правду.
– Я не одобряю твоего решения, но ладно. Пришли мне потом контакты этой конторы. Я пробью, что за люди, – ох, уж папа. Все у него должно быть под контролем. – И вот ещё что. Антон говорит, что никак не может дозвониться до тебя.
Господи. Антон ещё этот. Конечно, он не может дозвониться. Я же не беру трубку.
– Не знаю, – опять вру я.
Блин. Что-то я много вру папе. Мне не по себе от этого. Ведь у нас с ним очень хорошие отношения. И по сути я сейчас так веду себя из-за одного человека! А вот и он! Стоило вспомнить. От «Тигрули» приходит сообщение.
– Пап, я в метро уже захожу. Давай вечером ещё созвонимся?
– Хорошо, Анюта. Позвони Антону.
– Ой, связь уже пропадает. Пап? Алло? Пап? – и я завершаю звонок.
Я уже и забываю
Он убирает свою руку с поручня и вытирает ее о штаны. Отходит.
Я гордо задираю подбородок и делаю вид, что не замечаю, как вокруг меня становится заметно свободнее.
А что. В этом даже что-то есть. Зато у меня теперь персональные полвагона. И даже можно сесть.
Стыдно ужасно. Но где-то внутри.
И это чувство стыда заглушается осознанием, что, во-первых, я еду с комфортом, а, во-вторых, что Машка права. Тигран точно испугается.
Блин. Он же мне смс прислал. Надо прочитать.
Достаю телефон.
«Ты опаздываешь».
«Рабочий день с девяти. Я буду в 8.40».
«У тебя рабочий день с восьми. Персональный график».
Хочется просто рычать. Но, если я себе это позволю, то косящиеся на меня пассажиры точно сдадут меня на опыты на ближайшей же станции. Поэтому беру себя в свои пятнистые руки.
«Хорошо. Но лучше предупреждать заранее. Я не могу читать ваши мысли».
«Приказы, девочка. Не мысли, а приказы. Ты научишься. За опоздание сегодня без обеда».
«Хорошо».
Какой же он, всё-таки. Со злостью пихаю телефон в сумочку. Но опять сигнал, что пришло сообщение.
«По дороге в офис зайди в пекарню на углу. Заберешь для меня пакет».
Что???
«Я не курьер».
«Тебе напомнить, сколько ты мне должна?»
Фу таким быть. Вот просто фу.
«Ладно».
«Не понял».
«Хорошо (50 раз)».
«Жду. У тебя ещё пятнадцать минут».
Тигруля блин. Смотрю на контакт в своем телефоне.
И улыбаюсь.
Пахнешь как булка? Любишь булки? Будешь Тигруля Булкин. Потомок Чингисхана.
Хоть какая-то сатисфакция.
Из метро буквально бегу в пекарню. Даже не сомневаюсь, что Тигран отсчитывает каждую секунду до 8.40.
В офисе сразу же иду к его кабинету. Там меня встречает надменный взгляд Илоны. Убираю руки с пакетом за спину.
– Чего тебе? – спрашивает она.
– И вам здрасьте, – отвечаю я. – Вот. Тут пакет для Тиграна Руслановича.
– Поставь здесь. Я отнесу.
И тут я вспоминаю, что мне надо показать ему руки! Краска и так уже сходить начала. Машка говорила, что она не сильно устойчивая.
– Я сама, – говорю я и тут же вижу, как тяжёлый взгляд Илоны отрывается от бумаг и ползет по мне. Пока не утыкается в мой, не менее решительный взгляд.
– Вот когда назначат тебе, тогда и отнесешь сама, – буквально шипит она, вставая и, похоже, готовясь, грудью вышибить меня из приемной.