Мишень
Шрифт:
И вдруг она поняла — осень!
Глядя на плавающие по поверхности воды желтые листья, Шейла вдруг с ужасом поняла, тут наступила осень, хотя в последнее ее посещение только начиналось лето!…
Где-то за спиной взревел рокот моторов.
— Мама… — раздался тихий, дрожащий голос Янги, когда стрекот стих вдали за деревьями. — Зачем ты так, мам? Они ведь не делали ничего плохого, а Людвиг вообще классный парень… Если бы не они, я бы тут свихнулась от скуки!
— Не поняла. — Шейла резко обернулась, встретившись с глазами дочери. Одета Янга была неряшливо, под стать тем чудо-молодцам на
— Что ты не поняла? — В голосе дочери вдруг прорвалась такая же злая, как и у нее самой, обида. — Ты бросила меня, ушла, сказала, что по делам и ненадолго, а исчезла на три месяца! У тебя что, действительно амнезия?!
Наверное, лейтенант Грин выглядела достаточно глупо, когда стояла, открыв от изумления рот, на самом краю загаженного бассейна и остро чувствовала, как заныло в груди…
Три месяца?!
Ее Янга провела тут три месяца совершенно одна?!
В этот момент Шейла почему-то не вспомнила, что ее дочь — лишь фантом, выдумка, несбыточная мечта, реализованная на уровне виртуальной «Вселенной Вегаса».
Она испытала именно то, что должна была испытать мать при виде своего ребенка, которого сама же и бросила на произвол судьбы… Шейла побледнела, потом по ее лицу вдруг поползли пунцовые пятна.
Она заставила себя поднять глаза, посмотреть на дочь, а та стояла напротив, растерянная, растрепанная и… совершенно чужая, неузнаваемая, повзрослевшая, что ли…
Шейла просто не успела ничего сказать ей.
Глаза Янги вдруг как-то странно забегали, лицо побелело, и она опрометью бросилась в кусты, зажимая по дороге рот ладошкой.
Спустя несколько секунд оттуда донесся ее сдавленный стон.
Шейла не стала вмешиваться. Ей было, о чем подумать, стоя на краю оскверненного бассейна. Когда шуршание раздвигаемых ветвей раздалось вновь, она стояла, погрузившись в глубокую, мрачную задумчивость. Услышав, что дочь возвращается, Шейла тряхнула головой, словно отгоняя от себя наваждение, и спросила, с искренним участием и уже без малейшего намека на раздражение:
— Пиво?
Янга кивнула слишком поспешно.
— Ну-ка, постой!… – Шейла подошла к ней, обняла за плечи и развернула лицом к себе. Запаха пива она не почувствовала.
Глаза Янги вдруг блеснули злым вызовом. Он попыталась дернуть плечами, вырваться, но мать не пустила.
— Пойдем-ка в дом.
Тут все оставалось по-прежнему. Так же мягко светил зеленый абажур, свисающий над самым столом, в углу потрескивал камин, который имел автоматическую загрузку дров. Благо запасы распиленной на чурбачки древесины тоже являлись заботой какой-то там автоматической системы подачи. Шейла никогда не вникала в подобные тонкости, личный мир создается вовсе не для того, чтобы каждый день мотаться в лес за дровами или маяться с приготовлением пищи. Хозяева «Вегаса» хорошо это понимали. Заглянув в холодильник, Шейла убедилась, что многие из угрызений ее совести просто не имели под собой почвы. Она на секунду забыла, в каком мире находится.
В ванной комнате она крутанула кран горячей воды, убедилась, что та действительно горячая, молча указала Янге
Взяв со стола пачку сигарет, она закурила.
Журчание воды, доносившееся из ванной комнаты, хорошая сигарета, пляшущие языки пламени в камине — все это подействовало чуточку успокаивающе…
«Вот, оказывается, каково быть матерью… — вдруг подумалось ей. — Нет… — Она прикусила фильтр сигареты, когда в голову пришла другая, более прозаическая мысль. — Не может быть… — Шейла невольно покосилась на раздвижную пластиковую дверь ванной комнаты. — Они там сдурели, эти чертовы программисты?!»
Не выдержав, она встала, подошла к тонкой двери и спросила, глубоко затянувшись:
— Янга, с тобой это давно?
— Что «это»? — переспросила из-за двери дочь.
— Тебя давно тошнит?
На минуту наступила тишина, было слышно лишь, Как вода из душа с шелестом бьет в пластиковый поддон.
— Ты хочешь спросить, не беременна ли я? — наконец раздался из ванной голос Янги.
Шейла непроизвольно возвела глаза к потолку.
— Да, мама… Я беременна.
— От кого?! Тебе пятнадцать лет, девочка, что ты несешь?! – Шейла хотела открыть дверь, но та оказалась заперта изнутри.
— Мама, Людвиг прекрасный парень, мы любим друг друга…
О черт…
Она вернулась за стол, села, в полной прострации глядя в огонь, плясавший за каминной решеткой. Сигарета, дотлев до фильтра, обожгла пальцы. Вздрогнув, она едва не уронила окурок.
«Так… не хватало еще истерики в виртуальном мире твоей мечты, а, подруга? — упрекнула она саму себя, прикуривая новую сигарету и не чувствуя вкуса дыма. — Беременная дочка, зять, — волосатый упырь из соседней реальности, мама, исчезающая из дому на три месяца…»
Стоп!…
— Янга, откуда он взялся?
— Кто? — Дочь, приоткрыв дверь ванной, робко взглянула на мать.
— Ну этот твой, Людвиг?
— Не знаю… Он говорит, что живет тут неподалеку. Вроде бы километрах в трех. У него отец — чемпион планеты по мотоспорту.
— А ты не знаешь случаем его фамилии?
— Людвига?
— Людвига, его отца, без разницы!
— Хигс.
Шейлу словно током ударило.
Хигс!… Ее сосед по каютам — некто Элиот Хигс…
Логично было предположить… Очень логично… Соседние каюты, параллельные кабели, наверное, и их личные реальности лежат рядом… Но Хигс — чемпион планеты по мотоспорту?! Шейла нахмурилась только из-за того, чтобы не прыснуть со смеху. Ее сосед был «мышью», в переносном смысле этого слова, конечно. Компьютерный червь, с огромной мозолью на заднице, которая выросла от постоянного ерзанья по креслу, установленному перед терминалом…
Губы Шейлы все же дрогнули, но уже в кривой, некрасивой усмешке. Что делает с нами эта вымышленная реальность? Тщедушный доходяга в роли чемпиона планеты, тренированная убийца в личине добропорядочной мамы… Хотелось бы еще узнать, каким образом прорвалась перегородка между их мирами, ведь этого не должно было произойти в принципе!…
— Да, мама, я вспомнила… — Янга вышла из ванны, закутавшись в полотенце. — Людвиг говорил, что его отца зовут мистер Элиот. — Она подошла и села напротив. — Мам, ты сердишься?