Мишкина война
Шрифт:
«А где же наши? Где наши танки и солдаты?»
Отсидевшись еще с полчаса, уже в сплошных сумерках Мишка продолжил путь. Он решил идти всю ночь. Благо дорога позволяла. Лишь однажды ему пришлось укрываться, чтобы не попасть под свет фар мотоциклистов.
Только утром он увидел наших: два сгоревших искореженных танка и перевернутую машину с прицепленной к ней пушкой. Тел солдат у разбитой техники не было, и это его порадовало. «Может, им удалось спастись?» – подумал он с надеждой.
До Соколовки было
«Что же, – решил Мишка, выпутывая колышек из кустов, – не бросать же ее в лесу. В хозяйстве сгодится… Тем более что свою-то пришлось сдать в колхозное стадо…»
Укоротив веревку, он повел буренку за собой.
Глава 2
Соколовка
Оставив корову в леске за огородами, Мишка пробрался вдоль малинника к крайней избе. Увидев тетку Марию, копошащуюся на грядке, он прошипел:
– Теть Мань, фашистов в деревне нет?
Всплеснув от неожиданности руками, она так же тихо ответила:
– Стоят, ироды! В правлении колхоза разместились. Человек двадцать. А ты чего прячешься? Ты же Соколовский…
Мишка вылез из малинника.
– Мои-то как? – присев рядом с теткой Марией, спросил Мишка.
– Живы-здоровы…
– Не пограбили?
– А чего с них взять? Дома-то пусто…
– И то верно, – согласился Мишка. – Ну ладно. Пойду домой.
– Иди, сынок, иди. А я тут грядку дополю и тоже пойду в хату, – скорее для себя, нежели для Мишки, проговорила тетка Мария и углубилась в работу.
Мишка перебежал через улицу и огородами прокрался на собственный двор. Почему прятался ото всех, и сам не знал, чувствовал только, что так надо.
Вот и знакомое до боли крыльцо, скрипучая входная дверь, сени…
– Катюня, это ты? – раздался голос матери.
– Нет, матушка, это я.
Мишка стремительно вбежал в горницу и припал к ее груди. Татьяна Ивановна, нежно обняв сына, тихо прошептала:
– Вот и дождалась. А Володька где?
Растерев кулаком слезы, Мишка ответил:
– В армию записался. Поди, уже воюет…
– Как – записался?! – воскликнула мать. – Ему же только через месяц семнадцать исполнится…
– Сказал, что комсомолец и ему совесть не позволяет прятаться за чужими спинами…
– Весь в отца. Тому тоже совесть не позволяет жить как все – вот и ушел добровольцем. А нам что делать? Немцы вон всех
– Откуда знаешь?
– Да там Никифор, возьми его нелегкая, среди немчуры ошивается. Он и сказал.
– А что Дмитрий Петрович? Не ушел из деревни?
– Нет. С мужиками в амбаре. Да что мы всё о ком-то, ты, поди, голодный…
– Поем, – согласно кивнул Мишка, – но потом. Мама, а тетка Анюта дома?
– А зачем она тебе? – насторожилась Татьяна Ивановна.
– Лёшку ее фашисты убили… – Мишка отвернулся, пряча слезы. – Колонну беженцев бомбили, и мы под бомбежку попали… Как ей теперь об этом сказать?
– Да-а… – перекрестилась матушка. – Горе-то какое! Он же у нее единственным был. Что свет в окошке… А тут такое…
– Так тетка Анюта дома? – повторил свой вопрос Мишка.
– Нет. Ушла следом за вами в райцентр. Говорила, что сын ее у сестры двоюродной ждать будет… А теперь видишь, как дело вышло…
Помолчали.
– И еще… – чуть помявшись, продолжил Мишка. – Я тут, возвращаясь, коровку приблудившуюся встретил. Вымя во! – показал он руками. – Ее бы подоить да пристроить куда…
– Корова-то не казенная? – сдвинула брови мать.
– Нет. Я посмотрел: ни на ушах, ни на боках клейма нет. Потерянная она.
– А коли хозяин сыщется?
– Откуда ему взяться? Я корову ту за селом Купцовом нашел. А село пусто. Ушел народ из Купцова, а скотину фашисты увели.
– Так что же делать? – засуетилась Татьяна Ивановна, ища чистое ведро. – В деревню-то ее вести нельзя – немцы прознают, заберут. Всю скотину побрали… Как теперь жить? – сокрушалась мать. – Только у училки вашей, немки, хозяйство не тронули.
– Это у Эльвиры Рудольфовны?
– У ней. У учительницы немецкого языка, – уточнила Татьяна Ивановна. – Я готова. Веди, сынок.
Корова встретила их протяжным, густым ревом.
– Бедненькая, – засуетилась мать вокруг буренки, – тяжело-то ей как, недоенной… Сейчас, милая, я тебе помогу.
Обтерев мокрой тряпицей соски, мать склонилась над ведром. Через мгновение до Мишки донеслось: бзинь! Бзынь! Это белые молочные струйки ударили в дно ведра. Бзинь! Бзынь!
Вскоре ведро наполнилось.
– Что с коровкой-то делать? – обернулась мать к сыну. – Куда ее спрятать? Корова не велосипед – припрятал – и стоит. А тут животина… Ее и пасти надо, и кормить, и поить, и доить… Забот с коровой по горло!
– А может, к деду Пантелею, в сторожку?
– Это к которому? Бывшему лесничему?
– К нему!
– Справится ли? Стар… А за коровкой уход нужен. Я в сторожку не набегаюсь, далеко.
– А больше некуда. Не немцам же ее отдавать. Уж лучше тогда пустить на мясо! – решительно тряхнул головой Мишка.