Мисс Чудо
Шрифт:
Забыл, что следует думать не только о своем влечении.
Беда в том, что он слишком долго оставался холостяком. Он избегал женщин, пока не заживет и не придет в более или менее рабочее состояние его нога. А потом…
Он и сам как следует не знал, что удерживало его. Он как будто оцепенел или не вполне проснулся. Но разве для него это типично, что после почти трех лет равнодушия к прекрасному полу он выбрал именно этот момент, чтобы выйти из комы или того состояния, в котором он пребывал, как бы оно ни называлось?
Разве не
Вместо того чтобы сосредоточиться на деле, он упивался фантазиями, однако осуществить их ему не позволяли его джентльменские принципы.
Он чуть заметно улыбнулся:
— Убийство. Из-за канала. Видимо, людям здесь и впрямь не хватает сильных ощущений. — Он бросил взгляд в сторону своего слуги: — Кру, ты что-нибудь об этом слышал?
Взгляд камердинера метнулся с одного на другого.
— Не обращайте на меня внимания, — сказала мисс Олдридж. — Не сомневаюсь, что об этом болтали слуги внизу.
— Да, об этом упоминали в моем присутствии, мисс, — проговорил он. — Все слуги возмущены. Они говорят, что вы не способны на такую подлость.
— Разумеется, нет, — сказал Алистер, махнув рукой. — Кто в здравом уме поверит, что мисс Олдридж способна на столь низкий поступок?
Кру тихо кашлянул.
— В чем дело, Кру? — спросил Алистер. — Ты хотел что-то сказать?
— Гм. Нет, сэр.
— Не будь Кру таким осторожным, он рассказал бы вам, что мои слуги уверены, что я никогда не совершу ничего такого, за что меня могут повесить, — промолвила мисс Олдридж. — И это правда. Я всегда считала, что человеку, который ради достижения цели нарушает закон, явно не хватает разума или воображения, а возможно, и того и другого.
— От этих слов становится страшно, — сказал Алистер. — Я начинаю подумывать, что в мире стало бы безопаснее жить, если бы у вас не хватало и того и другого.
— Надеюсь, у меня этого хватает, — сказала она. — Иначе я не упустила бы шанс разделаться с вами. Но моя совесть чиста, то, что произошло с вами, случайность. На меня подействовала ненастная погода, и я вас расстроила, хотя обещала доктору Вудфри, что вам будет здесь спокойно.
Она одарила его мимолетной улыбкой, и Алистер, олух этакий, почувствовал, что его обманули. Он хотел большего: пляшущих огоньков в ее глазах и шепчущего смеха.
И когда он смотрел, как она уходит — золотисто-рыжие кудряшки рассыпались по спине, а бедра покачивались, — он думал совсем не о том, каким образом добиться успеха со строительством канала, от которого многое зависело. А о том, как бы поскорее заманить ее обратно.
Мирабель решила, что будет лучше, если она не станет навещать больного до следующего дня, потому что надеялась, что к тому времени к ней вернется способность здраво мыслить. Непременно нужно взять с собой миссис Энтуисл.
Однако мистер Карсингтон
После ужина ее отец поднялся наверх и довольно долго беседовал с Алистером. Вернувшись в библиотеку, он сообщил Мирабель и миссис Энтуисл, что мистер Карсингтон уснул, когда он объяснял ему разницу между системами классификаций растений Линнея и Жусье.
— Он очень заинтересовался, узнав, что одна из классификаций основывается на полах растения, тогда как другая — на родовом сходстве, — сообщил он им. — Мистер Карсингтон сделал остроумное замечание относительно родового сходства, хотя сейчас я не помню, что именно он сказал. Он также провел аналогию… — Отец замолчал, наморщив лоб. — Я хотел упомянуть о финиковых пальмах. У него есть кузина, обладающая необычайными способностями в области лингвистики, которая пытается расшифровать древнюю надпись на камне, что заставило меня вспомнить о египетских финиковых пальмах. Но он меня рассмешил, и я забыл ему сказать об этом, а потом мы заговорили о чем-то другом, и он постепенно заснул. Но по-моему, спал он неспокойно. Конечно, я не хочу учить доктора Вудфри, но меня удивляет, что он не прописал больному дозу лауданума.
— Мне кажется, лауданум не рекомендуется принимать в случаях подозрения на сотрясение мозга, — заметила миссис Энтуисл.
— Лишь совсем недавно Брауну удалось популяризировать Жусье в Англии, — сказал отец. — К сожалению, мы здесь варимся в собственном соку. Следует ездить за границу и прислушиваться к другим мнениям. К капитану Хьюзу, например.
— Ты что-то сказал о капитане Хьюзе, папа? Я не успеваю следить за ходом твоих мыслей, — сказала Мирабель.
Он посмотрел не на Мирабель, а сквозь нее, этот его отстраненный взгляд она слишком хорошо знала.
— Соки, извлеченные из семенной коробочки мака, обладают замечательными целебными свойствами, — сообщил он. — Об этих свойствах говорилось еще во времена Гиппократа. Уверен, египтяне тоже о них знали. Когда-нибудь эти секреты будут разгаданы. Это будет настоящий кладезь знаний! Я охотно познакомился бы с его кузиной.
Мирабель с недоумением взглянула на миссис Энтуисл, которая, судя по выражению ее лица, тоже ничего не поняла.
Тогда Мирабель перевела взгляд на отца. Встряхнув головой, он вернулся в реальность, подошел к книжным полкам и взял большой фолиант.
— Папа?
— Да, моя дорогая.
— Минуту назад ты упомянул капитана Хьюза.
— Совершенно верно, — сказал ее отец, направляясь к выходу.
— Ты упомянул о нем с какой-то конкретной целью?
— Ах да. Сотрясение мозга. Он считает, что только этим нельзя объяснить все. Что же, ему виднее.
Отец вышел из комнаты, оставив всех, как обычно, теряться в догадках.
Письма из Олдридж-Холла, написанные мисс Олдридж и подписанные ее отцом, достигли мест своего назначения в Лондоне после полуночи.