Мисс Кис. Ночь длинных хвостов
Шрифт:
Жерар не замечал, как напряглись его гости. Валерьянка быстро вскружила ему голову.
– Да и если честно, вы что, всерьез думаете, будто ваши кошечки составят конкуренцию Миледи? Да не смешите меня! Сомневаюсь, что они выйдут на призовые места. Давайте-ка еще по одной.
– Не надо, – сердито отрезал Тарас.
– В общем, отвечу на ваш вопрос так: это все не наши методы. Мы, акулы кинобизнеса, стараемся не гадить в свой собственный огород. Ваши кошки, конечно, не красавицы, но все-таки. Мы вполне могли бы сделать из них актрис второго плана или снять в рекламе кормов. Обычно с подобных выставок опытные
Кто-то поцарапался в дверь снаружи.
– Я на минутку. Развлеки гостей, – бросил жирный кот Миледи и важно ушел в прихожую.
– Не обижайтесь, – неожиданно мягко мурлыкнула шартрезка. – На самом деле он очень нервничает из-за всей этой истории. У ваших кошек есть прекрасный шанс выйти на призовые места. – Тут голос Миледи дрогнул. – Правда, тогда мне придется несладко. Но это мои проблемы, с которыми я справлюсь.
– Вы достойны победы, – приободрил ее Ричи. – Я надеюсь на справедливое судейство. Кстати, мы тут встретили одного вашего преданного поклонника. Он даже не надеется увидеться с вами лично, но просил взять у вас автограф. Не черкнете ли коготком? Пан Кнедлик будет просто счастлив.
Глаза Миледи заискрились от удовольствия. Почитатели и обожатели – вот ради кого стоит выходить на сцену, бороться за корону, вообще жить, терпеть унижения и выполнять идиотские приказы. Горящие глаза почитателей твоей красоты – это и есть настоящее счастье!
– Возьмите фланелевую мышку. Это одна из моих любимых игрушек. Думаю, она доставит удовольствие вашему другу. Хоть кому-то в этом мире будет хорошо. – Красавица вздохнула. – Только Жерару не показывайте. Он так ревнив!
Ричи снова вздохнул.
– Вы знаете, я не могу жить без мира кино, – после паузы сказала Миледи. – Мой продюсер знает это, делает со мной все что хочет, но я согласна терпеть любые унижения ради минуты на съемочной площадке. – Она окинула взором афиши, развешанные по стенам номера.
Ричард тоже взглянул на них и поразился, когда узнал, в каких известнейших фильмах играла Миледи.
– «Мышонок Литл» – мой дебют. Я тогда была еще котенком, но, как говорил режиссер, сыграла ярко и глубоко. «Отец мафии» – моя сильнейшая роль. Возможно, вы видели, как меня гладил двуногий герой, глава мафиозного клана. Фильмов было много. Но я отдала бы все, лишь бы получить роль в «Кошке-кошке». После этого можно и умереть. Жизнь прожита не зря. Меня не будет, а кинокартина останется навсегда. – По ее глазам потекли слезы.
Как раз в этот момент, перекатываясь с боку на бок, как утка, в комнату вернулся Жерар.
– Прошу вас, не волнуйтесь. Я уверен, все будет хорошо, – сказал котектив, стараясь сдержаться и не ударить изо всех сил по наглой жирной морде. – Нам пора.
– Всего доброго, мои неудачливые коллеги. В следующий раз вам обязательно повезет больше!
Ричи чуть ли не за шкирку вытянул Тараса из номера. Стоило котам оказаться на улице, как они дали волю чувствам, шипели, урчали и драли когтями каменный тротуар.
– Я этому гаду башку откушу! – пообещал Тарас. – Ишь ты, Параня ему не соперница! Шерсть и мясо!
– Да, совершенно омерзительный тип, – согласился Ричи.
Немного
Похоже, французы оказались не при делах. Что ж. Значит, надо потянуть за другую ниточку.
Глава девятнадцатая,
в которой над котективом сгущается тьма египетская
После визита к Миледи наши котики расположились в украинском номере в мягком кресле. Двуногие ушли гулять, Разлука спала в ящике комода после долгих переживаний, поэтому в комнате было тихо и спокойно. За окном на острые пражские шпили и черепичные крыши спускались сумерки.
Тарас и Ричи обсуждали последние события. Поиски злодея пока не имели результата. Версий и вопросов становилось все больше, а вот с ответами категорически не складывалось. Мотивы преступника были непонятны котективу, не говоря уже о его помощнике.
– Все это начинает походить на какой-то странный ритуал, – задумчиво произнес Ричи.
Тарас встрепенулся.
– Слушай, а может, и правда тут сектанты какие-то завелись? Не один маньяк, а много?
Сыщик помолчал, потом кивнул и сказал:
– Не исключено. Но только кто бы это мог быть? Где сейчас вообще сохранились какие-то культы? Разве что какой-то Восток. Мне эти кисы в паранджах никогда не нравились.
– Чуешь, зря смеешься. Я пару лет назад слышал про каких-то египетских чудаков, которые возносили жертвы каким-то там богам с крокодильими головами. – Тарас поежился. – Да и наши египтяне какие-то мрачные. Их двуногие так за ними бегают!..
Ричи углубился в раздумья.
– Слушай, а ведь и вправду надо бы их проверить, – сказал он через минуту. – У египетских двуногих мы всегда были священными храмовыми животными. А где храмы – там и всякие странные ритуалы.
– Так пошли! Давай проверим. – Тарас вскочил.
– Да подожди. Надо все разнюхать, узнать, что за культы там сейчас уцелели и как они вообще выглядят. Я даже знаю, у кого об этом можно спросить. Жди меня тут, я к утру вернусь, и придумаем план.
Ричи вскочил на подоконник и отправился в серый пражский вечер. Он знал одно местечко в Праге, куда обязательно нужно было заглянуть: марокканский ресторан у Старого замка. Там служил маус-хантером его знакомец, поджарый забияка Саддиф, или Сидди, если коротко. Ричи общался с ним, когда его двуногий сочинял тексты для некоего интернет-портала и некоторое время переписывался с моряками, живущими по всему миру. Ричи тоже знакомился с моряцкими котами, чтобы поддержать писателя. Совместная статья у них и в самом деле вышла замечательной.
Родился Сидди в большой семье рыбацких котов в бухте Касабланки. Благодаря неумеренному нраву уже в юном возрасте он имел влиятельных врагов больше, чем блох в хвосте. Служба в кошачьем легионе была для кота естественным выбором. Потом он вместе со своим двуногим моряком осел в Праге.
Добравшись до места, Ричи огляделся. Яркая вывеска у входа в полуподвал бросалась в глаза еще с начала улочки. На ступеньках дремал огромный серый кошак в лазурном ошейнике с золотыми заклепками. Несмотря на закрытые глаза, локаторы его острых ушей отслеживали каждый звук, а нос – любой запах.