Мисс Никто
Шрифт:
Парни были рады её приходу, тут же заваливая поздравлениями и подарками.
Арано закружил её в объятьях, словно не виделись сто лет. Жердь обнял и поцеловал смиренно в макушку, нагло пользуясь своим ростом. Более спокойные Кедр и Зима лишь обняли. Ульв, зараза, завертел её в своих руках, явно ища шрам на затылке и не находя его.
— Не человеческая девица, а оборотень какой-то! — не удержался он. — Заживает налету.
— Это же хорошо, Ульв, — помогая сесть Ник, сказал Линдро. Правда, напрягся как-то при этом, словно его что-то тревожило. Пакеты с подарками парней
На столе стояла какая-то мясная закуска и специально для Ник фрукты со сладостями… Только это было неважно… Парни сказали что-то пафосное, что-то прокричали дружно под звон бокалов… Ник уже не различала их лиц, они стали одинаковыми, ненужными, лишними. Они только мешали сосредоточиться на музыке. Нет, точно, что-то в воздухе клуба было лишним… Она встала, в последний момент умудряясь поймать чью-то ладонь, тут же переплетаясь пальцами, и пошла на танцпол. Музыка привычно победила. Ей не надо было сопротивляться. За ней надо были идти, и тогда дверь в лето сама легко откроется, даря тепло и заставляя забыть о холодной, ненужной зиме.
Она не помнила, как танцевал Линдро. Хорошо ли, как обещал, или не очень. Не до того было. Лишь ладони на талии, жаркое твердое, почему-то упирающееся тело под её руками, что-то пытающиеся сказать губы, но музыка и кипящая от неё кровь были важнее.
Кружиться, отдаваясь танцу, так что сердце заходилось от сладкой боли.
Подстраиваться под чьи-то ладони. И неважно чьи.
Чувствовать, как рука скользит от плеча до талии — звучало что-то томное, разжигающее тех самых пугающих Жердя бабочек в животе. И хотелось потянуться на цыпочках до самых губ, закусывая их и пробуя на вкус… Хорошо, что Жердь отчаянно высокий — при всем желании не дотянуться. Это отрезвило — Ник завертела головой, обнаруживая Линдро сидящим за столом. Он слишком пристально, прищурив глаза, рассматривал Ник. Подался вперед на стуле, локтями упираясь в колени широко расставленных ног. Сердце прыгнуло в груди, а потом Жердь развернул её в танце, и глупая ревность Линдро стала неважна для Ник. Только стук сердец, подстраивающихся друг под друга…
На следующем витке танца Линдро за столом не оказалось. Это же неважно… Но что-то все же взорвалось в голове, окатывая холодом — Лин важен! Он оркски важен! Ему хотелось смотреть в глаза и не стыдиться при этом. Она еле нашла в себе силы выскользнуть из рук Жердя, слишком по-хозяйски прижимающих её к себе, так что чувствовалось — оборотень еще не до конца вышел из солнечного цикла, и это совсем не то, что хотелось знать. Она желанна, да, но орки её задери — этот парень ей не нужен, да и ему потом будет стыдно перед неприглашенной Энн.
С трудом преодолевая зов музыки, она вырвалась с танцпола. Без туфлей и почему-то без чулок. Куда они могли подеваться, тот еще вопрос. Она помнила чьи-то ладони, но Линдро ли это был… Голова плыла от боли — все же что-то чужое было в воздухе. Что-то заставлявшее забыть себя.
Вслед прозвучало что-то непонятное. То ли вошел в солнечный цикл, то ли еще что-то. Причем тут
Она, протискиваясь через многочисленных посетителей, помчалась на улицу, следуя за чужим сейчас ароматом Линдро. Хотелось надеяться, что он ушел недалеко.
Он нашелся на улице. Стоял, прислонившись к стене клуба, чуть подрагивающей от низких звуков музыки, и пристально рассматривал пылающий на площади костер. При виде Ник он улыбнулся:
— Малыш, холодно… Возвращайся в клуб. Утес говорил, что присмотрит за тобой.
— Лин… — она упрямо подошла к нему, чуть поджимая пальцы ног — все же тротуар был слишком холодным. — Прости…
— Тебе не за что извинятся, Ник. Вся вина только на мне.
— Лииин… Объясни, пожалуйста.
Он стоял, хмурый и какой-то уставший, потом все же признался, старательно глядя в сторону:
— Просто я все же оркский альфа. — Отблески костра плясали в глубине его зеленых глаз.
И это должно все объяснять — оркский альфа?! Ник даже губу прикусила, чтобы не взорваться от негодования — что все это значит? Её не волновали глупые градации стаи! Её волновали Лин и его настроение, а не альфы, дурацкие беты… Глупые омеги… И гаммы…
— Лин…
Он посмотрел на неё, замечая и тонкое платье, и босые ноги, стащил с себя куртку, закутывая Ник, и подхватил её на руки:
— Пойдем-ка, поищем твои туфли.
— Лин… Давай домой… Если можно…
Он внимательно посмотрел на неё:
— Ты уверена? Когда еще в «Сердце фейри» побываешь… Жердь за год столик заказывал…
— Все равно. Без тебя зачем танцы?
Лин выгнул бровь.
— Уверена?
— Уверена.
— Тогда… Хочешь прыгнуть через костер? Традиция такая.
Она оглянулась на пламя — то стало гораздо ниже, бревна наполовину прогорели…
— Если только насквозь… Я же не перепрыгну пламя при всем желании.
— А у меня на руках, Ник?
Она честно сказала:
— Если не боишься оглохнуть.
Он рассмеялся, сильнее прижимая её к себе:
— Не боюсь.
Он развернулся к костру, Ник крепко обхватила его двумя руками за шею, прижимаясь к быстро бьющейся жилке на шее — там Лин пах привычно и умиротворяюще.
— Знаешь… Хочу сказать…
— Да, Ник?
— Прими душ, а? Воняешь не собой.
— Как романтично, Ник. — скривился он. — И можешь начинать орать…
Он перешел на бег. Ник зажмурилась, совсем вжалась в него, и почувствовала дикий жар костра, сжигающий прошлый год и обещающий новый, другой, совершенно необычный и удачный.
Лин приземлился на чуть согнутые ноги, пробежался еще пару шагов, отходя прочь от костра, чтобы не мешать другим оборотням, и прошептал:
— Все, все, малыш, можешь не кричать…
Она приоткрыла глаз, утыкаясь взглядом в подбородок Лина:
— А я кричала?
— В том-то и дело, что нет.
Ник чуть расслабила руки:
— Знаешь, Лин, я поняла одно — ты не оркская альфа, ты моя альфа. И рогатые орки тебя задери, чтобы я от тебя этой глупой классификации больше не слышала. Ты человек, человеки не делятся на классы.