Мисс Петтигрю живет одним днем
Шрифт:
— Понимаю, — ответила мисс Петтигрю, шокированная, взволнованная и… да, совершенно очарованная.
Восторг охватил все ее существо. Зачем притворяться перед собой? Это была настоящая жизнь. Это была драма, интрига, другая сторона экрана.
— Значит, вы понимаете, что вам нужно сделать? — уточнила мисс Лафосс. — Вы понимаете, как это важно. Вы уверены, что справитесь?
Мисс Петтигрю встала и приготовилась ринуться в бой. «Повергнутая добродетель, — мелькнуло у нее в голове наставление отца. — Падшая грешница. Отвергнутая обществом…» Все ее девичье воспитание, все нравственные
— Как я уже сказала раньше, — заметила мисс Петтигрю, — у меня отличное зрение.
Она вошла в спальню. Быстро и ловко уничтожив все возможные признаки мужского присутствия в спальне и прилегающей ванной комнате, вплоть до обрезков ногтей, она опять вернулась в гостиную. Мисс Лафосс полулежала на Честерфилде перед электрическим камином. Она успела убрать со стола остатки завтрака, но все еще был одета в неглиже, которое делало ее похожей на царицу Цирцею, только добрую.
«Итак, — подумала мисс Петтигрю, — дело сделано. Теперь он ничего не узнает». Внезапно она почувствовала непривычную резь в глазах. Она давно узнала, что слезы самая бесполезная вещь на свете. «Ах, Боже мой! — внезапно подумала мисс Петтигрю. — Я так устала, так ужасно устала от чужих дел, жизни в чужих домах, зависимости от чужих настроений».
Она медленно, с безнадежным достоинством просителя пересекла комнату и села на удобный стул напротив мисс Лафосс. Она положила руки на колени и плотно сцепила пальцы. Теперь она полагала, что у мисс Лафосс вполне может быть несколько спрятанных где-то незаконных детей, но начала сомневаться, что готова помогать их матери следовать путем обмана. Впрочем, матери могли оказаться очень странными существами, когда дело касалось их детей. Соус для гуся не подают к перепелкам.
— О… — начала мисс Петтигрю отчаянно.
Мисс Лафосс нетерпеливо наклонилась вперед.
— Все в порядке?
— Безусловно, — сказала мисс Петтигрю. — Можете ни о чем не беспокоиться.
— О, моя дорогая! — мисс Лафосс потянулась вперед и импульсивно поцеловала мисс Петтигрю.
Внезапно две капли воды упали на сложенные руки мисс Петтигрю, а еще две потекли по ее щекам. Мисс Петтигрю вспыхнула нежным розовым румянцем.
— Извините, — смиренно прошептала мисс Петтигрю, — в моей жизни было так мало сочувствия.
— О, бедняжка, — мягко ответила мисс Лафосс. — Как я вас понимаю.
— Спасибо, — просто сказала мисс Петтигрю.
После этого они почувствовали себя друзьями, и мисс Лафосс тактично игнорировала новые слезы.
— О… — снова начала мисс Петтигрю.
— Это потому, что вы все понимаете, — нетерпеливо перебила ее мисс Лафосс. — Я сразу это почувствовала. Я доверяю первому впечатлению. Вот женщина, подумала я, которая ни за что не подставит подножку другой женщине.
— Нет, ни за что, — подтвердила мисс Петтигрю.
— Я так и знала. Я уже воспользовалась вашей добротой, но не могли бы вы остаться еще ненадолго? Я хочу сказать, что Ник будет
— Остаться? — спросила мисс Петтигрю.
— Да, — умоляюще подтвердила мисс Лафосс.
— Если… если я могу быть вам полезной, — сказала мисс Петтигрю.
— Понимаете, Ник очень опасный человек. Вот почему он ничего не должен узнать о Филе. У него больше денег и больше влияния, чем у Фила. Он легко может навредить Филу. Я не могу этого допустить. Это было бы несправедливо. Ведь это я соблазнила Фила. Он готов поддержать мою карьеру, а Ник ни за что этого не сделает. Он слишком ревнив. Он не поможет мне продвинуться ни на дюйм, а я так мечтаю о карьере. Вот почему я не могу допустить, чтобы Ник обидел Фила.
— Нет, — твердо согласилась мисс Петтигрю. — Это было бы несправедливо.
— Я знаю много плохих вещей о Нике, но не могу это использовать. Когда он здесь, я не могу сопротивляться ему. Я пыталась много раз. Он уезжал на три недели, и я довольно хорошо жила без него, так что или сейчас или никогда. Я думаю, пришло время вырваться. Вот поэтому я хочу, чтобы вы остались. Если мы останемся наедине, я пропала. Мне уже нехорошо. Итак, если вы увидите, что я начинаю колебаться, а я обязательно буду колебаться, я хочу, чтобы вы придали мне решительности.
Теперь мисс Петтигрю забыла о своих первоначальных намерениях. Впервые за двадцать лет кому-то понадобилась она сама, а не ее скудные профессиональные навыки. Впервые за двадцать лет она чувствовала себя женщиной, а не говорящим механизмом. Она была так опьянена гордостью за себя, что готова была потворствовать и более тяжким грехам мисс Лафосс, чем двое молодых любовников. Но действовать наугад было слишком опасно. Она приняла строгий и сосредоточенный вид.
— Я обычно не даю советов, — сказала мисс Петтигрю, — но я много старше вас и вполне гожусь вам в матери. Если вы боитесь этого молодого человека, не лучше ли было бы разорвать все связи с ним? Я хочу сказать, он не может сделать для вас ничего полезного. Просто чаще думайте об этом.
— Я знаю, — с сожалением произнесла мисс Лафосс, — но вы еще не совсем понимаете.
— Я всегда считала себя очень восприимчивой к новым знаниям, — намекнула мисс Петтигрю.
— Уверена, так и есть, — согласилась мисс Лафосс. — Думаю, вы поймете.
Она наклонилась вперед.
— У вас когда-нибудь, — сказала мисс Лафосс искренне, — возникали странные ощущения в животе, когда мужчина целовал вас?
«Где? — растерянно подумала мисс Петтигрю. — Я читала, что в желудке находятся нервные окончания, которые реагируют на прикосновение. Или не в желудке? Не имеет значения. Я должна успокоить ее».
— Не бойтесь, — тихо сказала мисс Петтигрю. — Я знаю, это научный факт, что в животе…
— Я и не боюсь, — ответила мисс Лафосс. — Мне это нравится. Бороться бесполезно. Я ничего не могу поделать. Даже когда он просто смотрит на меня, я таю, как воск.
— Но карьера… — нерешительно начала мисс Петтигрю.
— Я кролик, — сообщила мисс Лафосс, — а он змея. Когда змея гипнотизирует кролика своим взглядом, он теряет волю. Он замирает на месте. Он хочет смотреть на змею, даже если это означает его смерть.