Миссия дракона: вернуть любовь!
Шрифт:
– Ёрш твою латину, Улька! Помада от Диор! – Спрыгнула с Тёмы, но, заметив схему, завороженно застыла. Пробормотала: – Вот это круто… Вот только тут можно иначе…
Вытряхнула из сумочки содержимое и, цапнув карандаш для глаз, дорисовала пару линий. Тёма навис над нами и пробурчал:
– А если я её не смогу так поймать?
– Я тебе не смогу! – погрозила ему карандашом Лиська. – Раскатаю в партер, и скажу, что так и было!
– Да, Тёма, – поддакнула я. – С Лиськиным фен-шуем шутки плохи! Разложит по цветам
Под наш дружный смех в комнату зашёл Сергей Валентинович.
– Дверь в квартиру нараспашку, – оправдываясь, проговорил он.
– Проветриваю, – поднимаясь и вытирая красные от помады руки, пояснила я.
Сердце при виде врача тут же зашлось в ритме самба, по пищеводу пополз холодок. Но Сергей Валентинович улыбнулся и протянул мне пухлую папку:
– С возвращением в мир живых, Ульяна.
Я практически вырвала из его рук документы, перебрала новенькие, пахнущие свежей полиграфией корочки студента и паспорт… Подняла глаза на врача:
– А родители?..
– Они в порядке, – успокоил меня Сергей Валентинович. – Я позвонил знакомому врачу, чтобы он позаботился о них. Новость не отразилась на их здоровье. Слышал, они собираются приехать. С ректором твоего университета тоже связался, Семён Семёнович очень обрадовался. Завтра можешь приступать к занятиям.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я и обернулась к друзьям. – Больше вам не придётся со мной возиться. Сегодня же перееду в общагу!
Лиська кисло улыбнулась:
– Ну тебе же там будет скучно. Ни бардака, ни фен-шуя… ни меня.
– Э, – немного растерялась я. Лиська не хочет, чтобы я уезжала? – С другой стороны, у нас танец ещё не придуман…
– Вот-вот! – уцепилась за мой намёк Лиська. – Это же отличная идея – объединить наши команды! Куда торопиться? Места у меня много…
–…будет, когда я разберу этот фен-шуй, – ехидно перебила я.
– Вот же упрямая, – недовольным тоном проворчала Лиська, но её зелёные глаза подозрительно блестели, словно от радости.
Доктор ушёл, а мы ещё долго сидели над нашим рисунком и, размазывая по полу помаду, яростно спорили о связках и шагах. Лиська, не выдержав, в сердцах мазнула меня по щеке помадой, я ответила руной на её лбу, а через пару минут мы вдвоём уже со смехом разрисовывали обречённо сжавшегося в углу Тёму. И это был превосходный вечер, я ощущала себя по-настоящему счастливой, словно вернулась в беззаботное прошлое, где в моей жизни ещё не было обжигающей любви и бездушного дракона. Знать бы, что это была передышка перед бурей.
Утро началось с визга:
– Улька, проспали!
Я слетела с постели и ещё пару минут растерянно моргала, пытаясь понять, кто я и в каком из вальсирующих в сознании миров нахожусь в данный момент. Проспали? Универ!
Толкаясь с Лиськой в ванной комнате, половину которой занимала огромная стиральная машина, я
– Улька, файвстеп тебя закружи! – ворчала она. – С твоими идеями… Это же мы когда спать легли?
– Мы – на рашшвете, – прошамкала я. – А вот Тёма…
– Артём! – тряхнула мокрыми волосами Лиська. Я зажмурилась от полоснувших меня по лицу брызг. – Этот шкаф квадратный заснул у меня! Прибью балеткой, если проболтается…
Я прополоскала рот и спросила:
– Будить будем?
У меня друг, как и вся команда «Забияк», ночевала раньше часто, и я знала, как трудно растолкать Артёма.
– Некогда, – торопливо вытерла Лиська волосы: – Да и не сделается ему ничего. Первой парой философия… Пусть дрыхнет!
Я понимающе кивнула: Марья Иннокентьевна с мальчиками была сама любезность и внимание. И нас пыталась приучить к этому, утюжа мозги патриархальными постулатами.
– Ёрш твой лесной хоровод! – в сердцах рыкнула Лиська. – Помада не отмылась… Позор-то какой!
– Введёшь новую моду, – ехидно хмыкнула я. – Уверена, завтра пол-универа придёт с раскрашенными помадой волосами.
– Ты мне льстишь, – довольно мурлыкнула Лиська.
– А то! – рассмеялась я.
Тёма по-богатырски храпел за диваном. Я ещё раз попыталась растормошить его, потянула за ухо, но друг лишь пробурчал, что третья поддержка – отстой, и перевернулся на другой бок. Ладно, ко второй паре проснётся и прискачет как миленький.
Пока Леська, радостно газуя и едва вписываясь в повороты, пыталась предположить, как отнесутся друзья к моему воскрешению, я тряслась на сидении, но не от сумасшедшего стиля вождения неподруги. Мне было холодно так, будто на улице не тридцать градусов жары, а столько же мороза, и я в купальнике. Знала бы, что это интуиция моя орёт, как ненормальная – в тот же час повернула бы назад! Но я думала, что это из-за предстоящего «возвращения с того света».
– Ну что, блудная забияка, – остановила машину Лиська: – Готова к соло? Или поддержать тебя дуэтом?
– Не боишься, – с нервной улыбкой уточнила я, – за свой авторитет? Тёму балеткой хотела прибить, а сама в подтанцовку ко мне навязываешься. С чего вдруг?
– А так удобнее тебе кнопки в кроссовки подкладывать, – равнодушно отозвалась Лиська, но по её горящему взгляду я видела, что неподруга ни за что не пропустит это представление. – Удачки!
Я глубоко вдохнула и вышла из машины. Хоть отказалась от поддержки Алисы, слушая перестук каблучков, радовалась, что неподруга бежит за мной. Понимала, что нам всё равно на один урок, но приятно было ощущать, что Лиська рядом. У кабинета философии я застыла, как перед прыжком в ледяную воду. Из-за двери доносился привычный гвалт: Марья Иннокентьевна ещё не пришла на урок. Это радовало. Я распахнула дверь и широко улыбнулась: