Миссия Шута
Шрифт:
– К Ноузи я привязался, сам не понимая, что происходит. Наверное, так случилось из-за того, что я чувствовал себя одиноким. А потом, когда Кузнечик предложил мне свою любовь, я принял ее без колебаний. И когда гнев и ненависть волка соответствовали моим чувствам, наши сознания смешивались и я не мог нас разделить. – Я ненадолго открыл глаза и увидел, что Чейд не сводит с меня удивленного взгляда. – Дело в том, что у меня не было защиты. – Я отвернулся от него и посмотрел на слабеющий огонь в камине. – Мне рассказали, что в семьях, наделенных Уитом, детей учат закрывать свой разум. С раннего детства они умеют возводить
– И что ты предлагаешь? – спросил Чейд.
Я довел свою мысль до конца.
– Королева выбрала невесту для принца Дьютифула, чтобы создать политический союз. А что, если семьи Древней Крови сделали то же самое?
Наступило долгое молчание. Я посмотрел на Чейда. Его взгляд был устремлен к огню, он пытался осмыслить ситуацию с совершенно новой для него точки зрения.
– Обладатели Древней Крови выбрали животное, чтобы оно связало свою судьбу с принцем. Естественный вывод: леди Брезинга обладает Уитом, более того, вся ее семья принадлежит к Древней Крови. Каким-то образом они узнали, что принц одарен талантом к Звериной магии. – Чейд вновь задумался. – Возможно, именно они стоят за посланием, в котором говорится, что принц наделен даром Уита… Я по-прежнему не понимаю, какая им от этого выгода.
– А какая выгода для нас в браке Дьютифула с девушкой с Внешних островов? Союз, Чейд.
Он нахмурился.
– Кошка каким-то образом сохраняет связь с семьей Брезинги? Они рассчитывают, что кошка сумеет повлиять на действия принца?
В его устах подобные рассуждения выглядели смешными.
– Я еще не до конца во всем разобрался, – признался я. – Но что-то здесь есть. Возможно, их единственная цель состоит в том, чтобы доказать, что принц наделен Уитом, следовательно, никого нельзя казнить за обладание этим древним видом магии. Или они хотят заручиться сочувствием принца к людям Уита, а через него найти подходы к королеве.
Чейд искоса посмотрел на меня.
– Вот с таким мотивом я могу согласиться. Не стоит исключать и желание шантажировать королеву. После того как принц будет связан с животным, они могут требовать политических уступок, угрожая раскрыть истинную природу принца. – Чейд отвел взгляд в сторону. – Или попытаться превратить его в животное, если мы не выполним их требования.
Как всегда, разум Чейда оказался более изощренным. Я с облегчением предоставил ему оттачивать мои идеи. Мне совсем не хотелось, чтобы мой наставник ослабел разумом и телом. Во многих отношениях он по-прежнему стоял между мной и внешним миром. Я кивком согласился с его предположениями.
Чейд неожиданно встал.
– Значит, у нас есть все основания двигаться намеченным курсом. Садись в мое кресло. Ты похож на попугая, примостившегося на жердочке; на стуле невозможно сидеть долго. Все манускрипты о Скилле сходятся в одном: практикующий должен устроиться как можно удобнее, чтобы тело не отвлекало разум.
Я открыл рот, чтобы возразить – Гален все делал наоборот. Он старался поставить наши тела в такие ужасные условия, чтобы уход в глубины разума стал единственным способом избавиться от мучений. Однако я промолчал. Бессмысленно вспоминать и обсуждать поступки Галена. Извращенный безрадостный человек издевался
Я уселся в кресло Чейда. Оно сохранило тепло и форму его тела. Было странно сидеть в нем в присутствии Чейда. Казалось, я превращаюсь в него. Он уселся на неудобный стул и посмотрел на меня сверху вниз. Потом сложил руки на груди, наклонился вперед и ухмыльнулся.
– Удобно? – спросил он.
– Нет, – признался я.
– Так тебе и надо, – проворчал он. Затем со смехом встал со стула. – Чем я могу тебе помочь?
– Ты хочешь, чтобы я сидел здесь и пытался найти принца при помощи Скилла?
– Неужели так трудно? – Чейд искренне не понимал, в чем проблема.
– Прошлой ночью я несколько часов безуспешно пытался его найти и заработал головную боль.
– Понятно. – На лице Чейда появилось разочарование, однако он тут же добавил: – Тогда тебе следует попытаться еще раз. – И немного тише проворчал: – А что еще нам остается?
Я не нашел, что ответить. Откинувшись на спинку кресла, я попытался расслабиться. Мой взгляд переместился к каминной полке и остановился на фруктовом ноже, торчащем из дерева. Много лет назад я воткнул его в доску. Сейчас не время вспоминать о том случае. Однако я сказал:
– Сегодня я забрался в свою прежнюю комнату. Такое впечатление, что с тех пор в ней никто не жил.
– Так и есть. Говорят, там водятся привидения.
– Ты шутишь!
– Нет. Подумай сам. В комнате спал наделенный Уитом бастард, которого казнили в подземельях замка. Прекрасная почва для легенды о привидении. Кроме того, сквозь закрытые ставни люди по ночам замечают мерцание голубых огоньков, а один из младших конюхов заявил, что в лунную ночь видел, как из окошка выглядывал рябой человек.
– Но ты никого туда не поселил.
– Я тоже в чем-то сентиментален. Довольно долго я надеялся, что ты вернешься домой. Но хватит о прошлом. Пора заняться делом.
Я вздохнул.
– Королева не упоминала о записке, в которой говорилось про дар Уита у принца.
– Да, не упоминала.
– Ты знаешь почему?
– Возможно, некоторые вещи напугали нашу добрую королеву так, что она не смогла заставить себя рассказать тебе о них, – после коротких колебаний ответил Чейд.
– Я бы хотел взглянуть на записку.
– Хорошо. Позднее. – Чейд немного помолчал, а потом сурово спросил: – Фитц, может быть, хватит тянуть время?
Я ничего не ответил, вздохнул и устремил взгляд к огню. Я попытался заглянуть в самую душу пламени, постепенно освобождая разум от всех мыслей. Наконец я открыл свое сознание для Скилла.
Мой разум стремительно разворачивался. В течение долгих лет я пытался описать Скилл. Но мне не удалось подобрать достойного сравнения. Подобно огромному куску шелка, сознание разворачивается, развертывается и открывается, становясь все больше и тоньше. Вот первый образ. Или второй: Скилл похож на огромную невидимую реку, текущую через все времена. Когда кто-то обращает внимание на ее поток, его может утащить за собой могучее течение. В необузданных водах разумы могут касаться и сливаться друг с другом.