Миссия "Спасти Веру"
Шрифт:
– Так вся ночь впереди, будет там любовь, но прежде надо о завтрашнем дне подумать. Опять же план выполнять, сено косить, дрова рубить.
– Как же скучно жили люди в деревне – ужасается молодая девица в косынке с люрексом.
– Чего жили то? И сейчас деревня так живет, это не у вас тут городских житье беззаботное. Вот от скуки на любовь, да на книжки тянет.
– Пипец – думает Ангелина, наблюдая эту агитацию на книжной ниве – еще подерутся сейчас на пустом месте.
Она вздохнула с облегчением, когда народ стал расходится от стола с книгами по своим рабочим местам.
–
– Чего ты, первый раз что-ли? Здесь всегда так!
– Так что тебе мешает им про любовь книг принести. Столько споров на пустом месте! Пусть себе читают что им нравится.
– Ага, я что, сама им про любовь писать буду? Странная ты какая-то сегодня, Вера. Как будто первый раз с этим столкнулась.
Ангелина испуганно прикусила язык, надо ей следить за разговором, а то пойдут всякие сплетни и домыслы.
– Вот ты вечером чем занимаешься? Телек смотришь?
– Смотрю – неуверенно согласилась Ангелина, боясь опять что-нибудь невпопад сказать.
Чего там смотреть то? Все новости или нудно про науку рассказывают. Фильмы редко и неинтересные. И главное, никаких тебе ток-шоу, реалити-шоу. Если про политику, то с кислыми и серьезными минами. Если концерт – так пляски народов мира или русские народные. Почти никакой эстрады, только утром в субботу «Утренняя почта». Как же скучно жили предки, ужас просто и за что ее так наказали?
На днях она смотрела фильм «Афоня». Вроде комедия, как слесарь пытался личную жизнь устроить. Что интересно, вот скромная и милая Катя Снегирева ему не приглянулась, он относится к ней несерьезно, хотя видит, что ей нравится. Зато вульгарная бабенка с грудью четвертого размера сразу привлекла его внимание. А ведь внешне страшная, особенно прическа, в той же советской парикмахерской делала, что и она. Без вариантов. Барашек такой на голове.
– А ты вечером чем занимаешься, Любочка?
– Устраиваю свою личную жизнь. Вот сегодня встречаюсь с Хачиком.
Ангелина едва сдержалась, чтобы не расхохотаться ей в лицо. Уж больно важный вид был у Любочки.
– Ты могла бы с его другом встречаться, тебя же приглашали. Зря отказалась.
Ну, уж нет. Она для Веры найдет кого-нибудь получше. Вот чует она сердцем, не навсегда она в этом теле застряла. Завтра вселенная услышит ее мольбы и вернет ей любимое тело и любимую семью, и реальность нормальную. И чего это все вздыхают по СССР, пока она плюсов не углядела, одни минусы. А Вере надо реально помочь с личной жизнью. Возможно, вселенная ее послала спасти Веру и устроить ее личную жизнь.
Может, у нее миссия такая «Спасти Веру». И не только полненькую женщину сорока лет, но и спасти веру в возможность счастья для таких вот обычных Вер.
– Эй, алле, ты где витаешь? Чего Хачику сказать, будешь с его другом встречаться?
– Зачем? Они же тут не навсегда, да и женаты наверняка.
– Ой, какая разница. Знаешь статистику разводов? К тому же я может тоже тут не навсегда, в Сочи мне будет в сто раз лучше. Там море и пальмы. Ты видела пальмы?
Ангелина чуть было не кивнула, но вовремя спохватилась. В носу засвербило от воспоминаний об отпуске в Турции.
Рассказать
– Любочка, мне бы бюстгальтер приличный надо купить. Не подскажешь, где лучше?
У Любочки сразу глаз загорелся, и она повеселела.
– У меня есть импортный комплект. Знакомая морячка просила продать. Правда, дорогой, но зато классный. Принести?
Пусть несет. Устала Ангелина от уродливого Вериного белья, хоть человеком себя почувствует. Опять же Вере польза, сама бы она до такого не додумалась. В правильно подобранном бюстгальтере, грудь Веры подтянется и красиво будет лежать, не то, что сейчас. Стыдоба.
– Вот ты молодец. В правильном направлении мыслишь. В человеке все должно быть красиво. Это еще Чехов сказал. Я бы этот лозунг повесила в цехах фабрики, где шьют платья и другую одежду.
Любочка сказала это так серьезно, что Ангелина не выдержала и расхохоталась.
На этой веселой ноте, они заскочили в библиотеку.
– Ой, наши девицы-красавицы вернулись, а Наденька то вас заждалась – Анна Семеновна хитро улыбается.
Около гардероба сидит Михалыч с газетой. Маленький, щуплый старичок с козлиной бородкой. Каждый день трется у гардероба. Вроде как новости международной политики обсуждает, а сам все подмечает. Вон, спрятался за газету как разведчик на задании, ухо выставил и прислушивается.
Ангелина решила не давать пищу сплетням. Подхватила Любочку, которая уже открыла рот, чтобы рассказать все начистоту и потащила ее в служебное помещение.
Там за чашкой чая из грузинского сена грустила Надежда.
– Вы где бродите? Все магазины обошли, а я тут одна на всю библиотеку разрываюсь.
– Ну, заметно, что разрываешься. Никого из читателей ведь нет. Михалыча Анна Семеновна обслуживает – хохотнула Любочка.
– Светлана Ивановна отпросилась домой, у нее голова разболелась. Я ее отпустила, думала, вы с минуты на минуту вернетесь, а вам и горя мало. Шляетесь где-то.
– Любочка, между прочим обзор проводила по писателю одному. Забыла, как его фамилия. Женщины очень интересовались, вот и пришлось задержаться – почти не соврала Ангелина.
– Что-то ты больно забывчивая стала, Вера Петровна. Книги перестала расставлять тоже по забывчивости? Одна Люба расставляет, это как понимать? Думаешь, я ничего не вижу?
С расстановкой книг и правда облом. Ангелина заметила, что Любочка берет со стола сданные книги и разносит их по полкам, но как правильно расставлять – это знание никак не давалось Ангелине. Можно было бы распихать наобум книжки, а потом свалить все на читателей, но она пока боялась. Вдруг, застукают!
Начало апреля, солнышко пригревает, на улице благодать. Домой неохота, делать там совершенно нечего и Ангелина присела на скамейку. Скамейку плотно оккупировали бабули. Расселись как воробьи на ветках и чирикают. Ангелина прислушалась к бурному обсуждению.