Миссия свыше
Шрифт:
– Где он машину оставил?
– На той парковке, что под окном его комнаты, чтоб Андрюха не видел.
– Описать этого типа сможешь?
– Мужик как мужик. Ничего запоминающегося. Волосы вроде длинные, в шляпе, белая такая, с дырочками. Бородка клинышком, очки немного затемненные. Такой вежливый, видно, что интеллигент. Еще спросил, нет ли книжки какой, почитать. После дороги, говорит, сразу не усну. Я сказал, телевизор в номере есть, правда, показывает четыре программы. Телевизоры не во всех номерах. Он сказал телевизор без надобности и выбрал двенадцатый номер, от дороги подальше. Хотя
– А возраст?
– Лет шестьдесят, может и больше. Волосы седые. И борода. Безобидный такой дядька. Я от него худого не ждал.
– Но что-то произошло? – спросила я.
– Нет, – покачал он головой. – Все нормально было. В половине седьмого он уехал. – Артем отвел взгляд, а я попросила:
– Рассказывай.
– Да я вам говорю… – всплеснул он руками, но под моим взглядом быстро сник.
– Дружок ко мне заезжал. Они тут неподалеку гонки устраивали. Вышли покурить. Он уехал, а я пройтись решил, в сон клонило, в общем, я до двенадцатого номера дошел и слышу, кто-то разговаривает. Сначала подумал, телевизор работает, но вспомнил, что телика там нет.
– Сколько голосов слышал? Женские, мужские?
– Два, наверное. Мужские. Вроде отношения выясняли, но точно не скажу. Говорили довольно громко, так что я на улице слышал, но слов не разобрать. Я удивился, что мужик не один, но дело не мое. Обошел мотель, тачка его под окном стояла. Вернулся сюда, ну а утром беспокоиться начал. Вдруг мужик проспит? Хозяин явится, а у меня в журнале пусто. Хозяин может и в семь явиться. Ну и пошел взглянуть. А этот как раз мне навстречу, ключ несет. Сел в машину и поехал. Я машинально на номера посмотрел, а они грязью замазаны, и вся машина в грязи. Понимаете?
– А когда ты видел ее в первый раз, грязной она не была?
– У мужика свет в окне горел, и машину я видел хорошо. Темно-синий «Рено», чистотой не блистал, но комьев грязи, как утром, точно не было.
– То есть под утро он куда-то уезжал? – спросил Дима.
– А как еще? Разговор я слышал часа в два ночи. А после этого дождь пошел. Под утро вообще ветер поднялся, ураган, короче. Дорога, что в лес ведет, песчаная, там такой грязи не бывает даже осенью, где-то он в другом месте лазил.
– И ты не рассказал об этом в полиции, хотя знал, что девушка пропала?
– Она-то здесь при чем? – обиделся Артем. – Никакой девушки тут точно не было.
– А когда бородатый уезжал, Бережная уже находилась на работе?
– Ну да. Она всегда ни свет ни заря приходит.
– И мужчину видела?
– Откуда мне знать? Припадок начался позднее, хотя… минут пятнадцать прошло, наверное. Вы в полиции все расскажете? – нахмурился он.
– Мы с ними скорее конкуренты, – усмехнулся Дима. – Но я бы на твоем месте сам все рассказал.
– Ага, расскажу и работы лишусь.
– Дело твое.
– Я знаю, куда он ездил, – когда мы вышли из здания, сказала я.
– К бывшей ракетной точке?
– Думаю, туда он проехал нормально, а когда возвращался, порывом ветра опрокинуло дерево на дорогу. Ему пришлось его объезжать и помучиться.
– А зачем он туда отправился, ты тоже знаешь?
– Догадаться нетрудно.
– И кого
– Найдем, тогда и узнаем, – вздохнула я. – Джокеру будешь звонить?
– Конечно. У нас правило, о своих намерениях сообщи товарищам, чтобы знали, где искать в случае чего.
– Спокойной ночи. Разбужу тебя пораньше.
– Придется ждать открытия магазинов, чтобы пилу купить. Дерево вряд ли убрали, и на твоей машине мы не проедем.
– Тогда спим до девяти, – махнула я рукой на прощание, вошла в номер и включила свет.
Комната совсем маленькая, кровать, тумбочка, возле окна кресло и телевизор на кронштейне. В углу стол и телефон на нем. Рядом ламинированный листок бумаги с номерами телефонов администрации, кафе и охраны парковки. Телефон предназначался исключительно для внутреннего пользования. Я села в кресло, прислушиваясь к шагам Димы за стеной. Усталость пришла мгновенно, надо бы принять душ, но сил на это не было.
Я перебралась на кровать, повалилась поверх покрывала, достала подушку и увидела, что она без наволочки. Поднявшись с большой неохотой, я сняла покрывало и убедилась: кровать не застелена. Чертыхнувшись, подошла к телефону и набрала цифру один. Артем ответил незамедлительно.
– Я извиняюсь, но здесь нет постельного белья.
Теперь он чертыхнулся, тихо, но вполне отчетливо.
– Горничная уже ушла, знаете что, если вы не против, переселяйтесь в двенадцатый номер. Ваш ключ подходит. Там точно все в порядке.
Предложение я охотно приняла, вспомнив, что в двенадцатом номере ночевал интеллигент с бородкой. Застелила постель покрывалом, взяла свою сумку и ключ. Заперла за собой дверь и постучала в соседний номер. Дима стоял на пороге босиком, на голой груди капельки воды после душа, волосы влажные. Он вроде бы удивился, обнаружив меня, но тут же широко улыбнулся.
– Проходи.
– Я только предупредить, что переселяюсь. В двенадцатый номер.
– Ожидаешь озарения? – спросил он серьезно.
– Нет. В моей комнате постель не заправлена. Спокойной ночи.
Я припустилась к двенадцатому номеру, чувствуя, что Дима смотрит мне вслед.
Комната ничем не отличалась от предыдущей, только телевизора здесь не было. Решив, что если снова устроюсь на кровати, то наверняка засну, я тут же отправилась в ванную, крошечную каморку с маленьким окном. Сюда умудрились втиснуть душевую кабину с расшатанной дверцей, унитаз и раковину. Оставшегося места едва хватало, чтобы раздеться.
Постояв под душем, я вспомнила о зубной щетке, которую сразу не догадалась купить в магазинчике, что находится в административном здании. Вряд ли он еще работает. Да и возвращаться туда просто лень. Прихватив полотенце, я прошла в комнату, села в кресло, закрыла глаза и постаралась освободиться от мыслей. Концентрируемся на дыхании. Вдох-выдох… Иногда удавалось что-то почувствовать, реже – даже увидеть. Смутные тени, эхо чужих разговоров. Почти сразу пришло ощущение беды, воздух вдруг показался тяжелым, а еще был отчетливый запах гари. Здесь что-то жгли? Одно несомненно: в этом месте произошло нечто очень скверное. Преступление. Убийство? Чужой испуг, боль, ужас… К этому примешивались тоска, раздражение, злость…