Миссия выполнима
Шрифт:
Больше никто не шутил, как-то расхотелось.
Спецов генерала Крашенинникова разместили в отдельно стоявшей казарме и первые несколько дней сильно не кантовали — кормили обедом и действительно из трех на выбор блюд, причем доставляли еду в термосах прямо в казарму.
— Однако у них тут сервис — как в ресторане!
— Ну да, только тюремном.
— Ты что имеешь в виду?
— В зонах, между прочим, тоже баланду по камерам разносят.
— Так ты думаешь, они нас просто отсюда выпускать
— Не думаю, а так и есть…
И так и было! Потому что, когда спецназовцы пожелали выйти на свежий воздух, дорогу им преградил часовой с автоматом и штык-ножом на ремне.
— Стой! Туда нельзя.
— Как так нельзя?
— Так — нельзя!
— А куда тогда можно?
— Вам что, здесь места мало? — огрызнулся часовой.
— А если мы размяться хотим?
— Разминайтесь в тренажерном зале.
Осмотревшись сквозь окна, спецназовцы быстро поняли, что к чему. Похоже, внутри часть была поделена на несколько секторов, куда могли попадать не все. Кое-где виднелись сеточные заборы и грибки и будки для часовых. Тот, кто хотел перейти из сектора в сектор, останавливался возле грибков и что-то показывал часовым. Вряд ли семейные фотографии…
— Круто у них тут! — удивился кто-то.
Но долго им слоняться без дела не дали, безделье в армии штука недопустимая, потому что опасная. Не должен солдат бездельничать, лучше пусть плац зубными щетками чистит, лишь бы полезным делом занят.
— Выходи строиться!
Спецназовцы привычно выстроились в коридоре, где им представили их нового командира.
— Майор Симонов. Можете меня не любить, но жаловать придется. Вопросы есть?
— Так точно! Почему нас из казармы не выпускают?
— Не только вас. Я тоже далеко не везде пройти могу. У нас за одним забором квартирует несколько частей. Каких, сказать не могу, сам не знаю. И, честно говоря, не стремлюсь узнать. Чем меньше знаешь, тем меньше шансов проболтаться.
Тоже верно…
— Распорядок дня пока будет такой — в семь ноль-ноль подъем, зарядка в тренажерном зале, завтрак, теоретические занятия в классах.
Теоретические занятия оказались полной, вроде зубных щеток, мурой — их просто выдерживали в стенах казармы, рассказывая о том, что они и так знали.
— Может, мы лучше с самого начала начнем — с алфавита? — посмеивались спецназовцы.
Потом посмеиваться перестали.
В казарму заявились люди в белых халатах, наброшенных поверх одинакового покроя серых костюмов. Спецназовцев по одному приглашали в отдельную, оформленную как медкабинет, комнату.
— Лейтенант Егоров по вашему приказанию!..
— Проходите, лейтенант.
Садитесь.
Расстегните, пожалуйста, рубаху и закатайте левый рукав.
Лейтенант садился, расстегивал и закатывал.
Ему пристегивали к указательному и
— Это что, детектор лжи, который мысли угадывает? — интересовался лейтенант.
— Да, полиграф.
— А на шиша он, я и так все могу рассказать.
— На всякий случай.
Мужчина в халате проверял надежность закрепления датчиков и открывал крышку ноутбука.
— Я буду задавать вам вопросы, а вы должны отвечать на них “да” или “нет”. Только “да” или “нет”.
— А если я не знаю ответа?
— Не бойтесь, таких вопросов не будет.
— Да ничего я не боюсь...
А зря, между прочим, не боялся.
— Для начала прошу вас сказать… — небольшая пауза. — Как вас зовут?
— Сергей, — не задумываясь отвечал лейтенант. На экране задергались, поползли вверх и вниз цветные линии.
— Как звали вашего отца?
— Михаил. Михаил Федорович.
— Вы любите сладкое?
— Ну люблю, а что?
— Отвечайте только “да” или “нет”.
— Ну, тогда — да.
Кривые, нарисованные полиграфом после ответов на эти и другие простейшие и однозначно толкуемые вопросы, были довольно похожи.
— Вы когда-нибудь врали?
— Да.
— Вы могли бы переспать с женой вашего близкого друга, если бы она была очень красивой и инициатива исходила от нее?
— А друг узнает? — спросил практичный лейтенант. Мужчина в халате на мгновение задумался. Такие оговорки в вопросе предусмотрены не были.
— Допустим, нет.
— Ну, тогда… Нет, все же нет.
Линии снова задергались, но теперь задергались по-другому. Потому что если с очень красивой, да по ее инициативе и никто ничего не узнает, то тут мало кто устоит. Потому что если нельзя, но очень хочется…
— Вы когда-нибудь испытывали затруднения в сексуальной жизни?
— Кто — я?! Да никогда!..
Оператор полиграфа сделал какие-то отметки на экране. Он пытался выстроить визуальные алгоритмы правды и лжи. На его языке это называлось калибровкой респондента.
Постепенно вопросы утрачивали безобидность.
— Вы готовы убить человека, если это прикажет ваш командир?
— Да.
— Вы способны лишить жизни своего друга, если этого потребуют интересы дела?
— Смотря какого дела.
— Отвечайте только “да” или “нет”.
— Да.
— Вы согласны с утверждением, что честь выше жизни?
— Конечно… То есть — да.
— Вы любите своих близких?
— Да.
— Вы готовы ради них пожертвовать жизнью?
— Да…
— Вы способны пожертвовать жизнью… Вопросов было много, так много, что испытуемый отвечал на них уже почти механически.