Миссия

Алексеев Александр

Охранница сравнялась по званию с охраняемой…

25 января 1951 года. Москва.

Ходил на телефонную станцию по уведомлению. Звонил физик Гинзбург из Горького. Основной блок томографа с помощью "ленинградцев" собран. В феврале начнутся испытания режимов работы. Возможно, летом будет сделан опытный образец.

Звоню бизнес-партнёру в Горький. Шестернёв договорился с Дасслером о доле СССР в выпуске футбольных мячей "Адидас" по нашей технологии.

Перед тренировкой узнаю новость: Амосова выгнали из "ВВС" за аморалку. На него поступило два сигнала и парторг с профоргом клуба показали свой напор

на собрании. Нужно попросить Маслова взять Серёгу в "Торпедо"(Горький). "Дед" согласится. Опытный защитник нам не помешает.

Зашёл после занятий в сборной на телецентр. Финальный конкурс "Песня-50" пройдёт в марте по итогам писем телезрителей. Написал для Дорды песню-открытие "Песня остаётся с человеком".

Присвоено звание "Плагиатчик второго разряда".

26 января 1951 года. Москва.

Чуть не задубел на пробежке утром. Только отогрелся и начал собираться на тренировку сборной — звонок на вахту.

Кому неймётся? Опять Машка? Достала уже…

Плэнглин вчера хвасталась мне по телефону, что дописала роман "Талантливый мистер Рипли", а сегодня её подружка позвонила и сообщила, что Машу арестовали за убийство матери и отчима.

Охренеть, не встать!

Глава 31

"Теперь, когда мы научились летать по воздуху, как птицы, плавать под водой, как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле, как люди."

Бернард Шоу, писатель.

28 января 1951 года. Москва.

Еду с адвокатом Софьей Васильевной на встречу с подозреваемой. Маша, едва села за стол, начала вещать, мол, невиноватая я… Опытная Софья резко прервала этот поток сознания и начала задавать вопросы по существу. Выяснилось, что позавчера вызванная соседями милиция обнаружила в машиной квартире трупы её мамы и отчима и орудие убийства — наградной револьвер.

По словам Маши, за день до убийства к отчему приходил знакомый и они повздорили из-за денег. Отчим работал начальником на таможне при Белорусском вокзале и часто небескорыстно помогал переправить вещи за границу в опломбированном вагоне. На прошлой неделе отчим снова крупно проиграл в карты и требовал от посетителя-отправителя десять тысяч рублей для гашения проигрыша. Отчим заявил, что мол, он знает — пересылаемые за границу картины взяты в блокадном Ленинграде за хлеб и макароны. А в Европе за каждую из таких картин можно купить новенькое авто… Короче, отчим пригрозил — если завтра денег не будет, то на этого офицера в органы придёт анонимка с рассказом о истории приобретения картин этим человеком.

— Я это из коридора случайно услышала… — оправдывается перед нами любопытная не-Варвара.

Адвокатша что-то себе строчит в блокнот, а Маша, потерев виски, смотрит с отчаяньем и продолжает рассказ:

— Днём в день убийства пришёл папин заместитель и принёс бутылку французского вина. Отчим почти не пил, а мы с мамой угостились от души. Не пивший вино зам, просил отчима отдать ему картины из кабинета, мол, сегодня нужно срочно отправлять. Заказчик волнуется. А отчим сказал, пусть сначала принесёт деньги — тогда поговорим. Нас с мамой после вина резко потянуло в сон. Видела, как отчим, достав наградной наган, выгонял своего зама под перестук ремонта, идущего прямо над нами. Там полы во всей квартире с утра перестилали. Грохот на весь подъезд… Потом отчим орал на маму, мол, из прихожей запасной ключ пропал, что висел на гвоздике.

Заставлял её искать везде и меня хотел заставить, но я уже почти вырубилась под грохот верхнего ремонта… Потом, через какое-то время, я встала по нужде. Голова кружилась, еле до туалета дошла. И, отключилась, на унитазе под перестук молотков. Слышу, сквозь сон, как входная дверь открылась. Потом какая-то возня началась и выстрел. Слышала голос мамы и её крик. Снова выстрел. Мне казалось, что всё это во сне. Когда я вышла из туалета, входная дверь в квартиру была открыта нараспашку. Мама лежала на полу в прихожей в луже крови. Рядом лежал наган. Я зачем-то взяла его в руки. Именно в этот момент пришли соседи с вызванной милицией. Меня забрали. Я слабо соображала что меня спрашивали, была, как пьяная. Очень хотелось спать…

У меня что-то шевельнулось в сердце при упоминании блокадного Ленинграда. Точно. Рэна Лотарева из Свердловска… Её бабушку какой-то офицер хотел развести на продажу картин. Прошу Машу нарисовать мне в блокноте портрет этого посетителя. Плэнглин она много в чём преуспевает: сочиняет, "зажигает", выпивает лучше многих. Рисует тоже нормально.

Рассказываю своё видение ситуации Софье Васильевне. Она кивает, мол, версия рабочая… С центрального телеграфа отсылаем заказную телеграмму и рисунок в Ленинград приятелю нашей адвокатессы. Сегодня этот милиционер сходит к бабушке Рэны и узнает тот ли тип был в квартире Маши.

Присвоено звание "Мегре районного значения".

В последовавшем разговоре адвокатши со следователем выяснилось, что при обыске, никаких картин и пустой бутылки французского вина обнаружено не было. Соседи подтвердили, что Маша часто громко ругалась с отчимом насчёт денег и выпивки. Короче, она — главная подозреваемая. Заместитель отчима куда-то пропал. Про посетителя-заказчика никто ничего не знает.

На вечернем занятии в спортзале озвучиваю Старкову и Медведеву историю убийства машиной родни. Дядя Вова замечает:

— Этот зам наверняка что-то в вино сыпанул, чтобы со стыриным ключом прийти, пока все спят и забрать картины. Но, что-то пошло не так. Отчим с наганом нарисовался… Вот и завалили супругов… Сейчас, поди, прячутся где-нибудь… Ксивы новые ждут… Я завтра выходной. Съезжу на Белорусский — попробую узнать, где этот зам залёг. И заказчик, наверняка с ним.

29 января 1951 года. Москва.

Последняя тренировка сборной перед вылетом в Норвегию. Завтра днём вылетаем в Осло с промежуточной посадкой в Риге. На обратном пути игроки команды "ВВС" присоединятся в Риге к своей команде для игры на Кубок СССР с местным "ВЭФом". В сборной произошли пусть незначительные, но перемены. По настоянию Короткова в ежедневный тренировочный процесс были включены атлетические занятия, проходившие ранее от случая к случаю. Все полевые игроки сборной начали осваивать силовые приёмы. В питании сборной тоже произошли перемены. Опять же Коротков настоял на переработке меню спортсменов. Оно стало похоже на принятое в футбольном и хоккейном ВВС.

По договорённости встретился днём на вокзале с уезжающим в Ленинград кинорежиссёром Граником. Получил ещё пятьсот рублей за использованную в фильме "Тигры на льду" песню "Трус не играет в хоккей". Предложил, уже привыкшему к моим неожиданным поворотам режиссёру, снять фильм о хоккее. "Хоккеисты" — я помнил сюжет этого простого и незнаменитого советского фильма. Он был рассчитан на детвору и любителей этой игры. В нём тогда снимались несколько настоящих хоккеистов. Именно поэтому фильм не стыдно было пересматривать и через десятилетия…