Мистер Х. Игры
Шрифт:
Перестала жевать, едва увидела, как между столами заскользила знакомая фигура - в солнцезащитных черных очках, в джинсах и белой футболке, а на руках, в одной из которых зажат шлем, митенки. Последние лучи заходящего солнца игрались в его серьге на левом ухе и посылали раздражающие "зайчики" на ближайшие столы. И я поняла, что он слепит. Действительно существуют объекты, которые ослепляют и приковывают все женские взгляды. Девушка за соседним столом убрала светлый локон за ухо и подтолкнула подругу с подтекстом: Посмотри какое чудо идет, и оно одно. А чудо пробиралось между столами и кажется в моем направлении.
Саша вовремя обернулась, чтобы увидеть причину моей внезапной «заморозки» и увидела рядом с собой мужские бедра в джинсах. Да. Я видела. Она засмотрелась на его задницу, но быстро отвернулась. А я заметила ее реакцию и смущение, потому что одна из поплывших девиц не разглядывала его ноги, грудь или лицо. Ему даже делать ничего не надо, чтобы девушки любили.
Был бы он обычным парнем, а я обычной девушкой непременно бы засмотрелась, а уж тем более если бы подошел в кафе знакомиться. Жаль. Всё не так, как кажется.
Я смотрела в тарелку и цепляла вилкой рис с морковкой. Ковыряла и ковыряла еду, создавая вид слепой девушки, которая не видела собственного хозяина, молчаливо стоявшего возле столика. Здороваться он никогда не здоровается, поэтому молчание, как и всегда было колющим, раздражающим каждую нервную точку в моем теле. Он меня вновь изрезал внимательными «стеклами».
Целых пять дней я без надобности. Секса нет - нет нужды в Кате. А теперь понадобилась? Зачем пришел? Может задание?
Устав от внимания, подняла взгляд с откровенным вопросом - в чем цель визита. Без единого слова он схватил за руку и поднял с плетенного кресла, а сам с удобством развалился в нем, широко расставив длинные ноги и носком кроссовка нечаянно задев меня. Очки снял и подбросил на стол.
– Между прочим здесь полно мест!
– указала вилкой, которую до сих пор крепко сжимала пальцами, на еще два свободных плетенных кресла. Максим вновь взял за руку и посадил к себе на колени. Вновь без лишних объяснений, где пропадал и зачем появился. Судя по всему, разговора не дождаться, а пришел...зачем? Чтобы я посидела на его коленях? Странно.
А сидеть не комфортно на твердых ногах, мягкий жирок у Макса отсутствовал, поэтому странное ощущение, что я сидела на железной батареи или электрическом стуле, который постоянно посылал в меня напряжение. Я отодвинулась поближе к коленям, специально подальше от того места, которое могло отреагировать на мою близость. Но это слабо помогало. Шорты на мне белые, легкие и ягодицами чувствовала, что сидела на нем. Невозможно спокойно сидеть на Максе, и поначалу не замечала, как беспокойно елозила.
Не надо так делать, можно подумать — мы обычные парень и девушка. Будь сволочью, подумаешь я тоже хотела защитить тебя (а может я просто садистка и люблю разбивать бутылки об головы людей). Можешь дальше относиться ко мне, как к вещи.
Я лениво продолжала водить вилкой по тарелке и создавать противный звук, раздражающий слух. Саша напротив меня тоже скромно замолчала. Разговор не получался.Еда отвратительно застревала в горле, никакого уже аппетита. Минут через пять молчания я всего с одной фразы получила очередную затрещину.
– Когда пойдешь к гинекологу? Месячные хотя бы пошли?
Как
– Я, пожалуй, пойду в общежитие. Вам видно надо поговорить.
Я просто поставила локти на стол, а ладонями прикрыла лицо, чтобы Саша не видела моих румяных щек. Подруга продолжала нести глупости и искала весомый аргумент, чтобы оставить нас наедине.
– Ой... а деньги? Сколько оставить?
Не глядя помахала ладонью сначала влево, потом вправо, прогоняя ее отсюда. Потом уже пояснила:
– Я... лучше ОН заплатит!
– неприлично указала за спину, где предположительно находился Макс.
Когда Саша ушла, я еще долго смотрела за ее спиной.
– Я задал вопрос?
– поторопил нетерпеливый.
– Месячных не было.
– А когда должны?
– какой умный-то. Может высчитывать будет?
Когда они должны пойти? Когда? Через неделю подойдет срок, когда должны пойти второй раз. Один цикл получается пропустила.
Пришлось ответить полуправду.
– Через неделю.
– А почему тянешь с гинекологом? Мне нужно побыстрее узнать...
– Потому что боюсь узнать правду!
– наконец, развернулась к нему и честно ответила. И злостно ткнула пальцем ему в сердце, если оно пряталось за белой футболкой и ребрами. Достал наседать. Если мне скажут о беременности, то что дальше делать?
– Это свяжет. Я буду полностью зависеть от твоей воли. Я итак почти полностью от тебя завишу.
– Если есть беременность, надо поскорее спрятать тебя. Но если увезу, то мы не будем видеться.
В смысле? У меня, наверное, очень глупое лицо. Рот приоткрыла и "бегала" взглядом по Максу в поисках ответов или лазеек.
– Я вернусь в университет, а ты останешься там под охраной.
Сейчас прозвучало странно, будто не хотел со мной расставаться, от того и не спешил забирать в гарем. Не поверю. Целую неделю уверена хорошо справлялся без меня.
А дальше некогда было думать.
Нельзя было слишком широко открывать рот в удивлении, потому что им воспользовались. Максим притянул за шею и поцеловал. Не так агрессивно как обычно. Напротив медленно, неторопливо, наслаждаясь каждым сплетением языков или соединения губ. Слишком разыгрываться не стоило, ведь кровати дальше не будет. А он сам себя дразнил, я не виновата. Мазохист. Ладонями водил по оголенным лопаткам, успевал погладить бедра, иногда наглел и «нечаянно» проводил большими пальцами по груди и успевал сжать, потрогать. Я постоянно ерзала, ощущая ягодицами напряженный член. Не удавалось найти место поудобнее. Будто на раскаленных углях, подо мной всё горело.
Максим бесконечно целовал и всё время находился подо мной в напряжении. Не больно? Руки его чувствовались нетерпеливые, чуть сильнее положенного прижимали мою спину и грудь к себе. Я изредка открывала глаза, выныривала из темноты и видела перед собой лицо Максима. Вскоре окончательно стемнело, еду со стола убрали, счет принесли. Сменялись посетители, а Максим продолжал поцелуй. Не было угрозы быть использованной, и я наслаждалась поцелуем.
Я никогда столько не целовалась. Без отрыва. Один раз хотела попить, уж устал рот и язык, а также пересохло горло и губы, наверное, обветрятся, но Максим обратно притянул.