Мистер Икс
Шрифт:
– Я так рад, что могу помочь…
– Давай после церемонии встретимся, хорошо? Кларк приподнял край шляпы на четверть дюйма и опустил:
– Спасибо вам, что пришли попрощаться, мисс. Должен признаться, вы восхитительно привлекательны.
– Благодарю вас, я могла бы сказать и вам то же самое, сэр.
Польщенный Кларк фыркнул и увенчал свой триумф тем, что вытянул из нагрудного кармана неимоверного размера солнцезащитные очки в черной оправе (мне показалось, на днях я видел их на столе мистера Сполдинга), небрежным взмахом кисти откинул дужки (точь-в-точь так же, как Стэджерс раскрывал свой нож) и водрузил их на нос. В очках Кларк немного напоминал тонтон-макута [56] .
56
Тонтон-макуты –
В плотно облегающем черном костюме, высоко открывавшем ноги, из белого «БМВ» вышла Рэчел Милтон. Ее очки были еще больше, чем у Кларка, приподнявшего край шляпы элегантным движением опытного сердцееда.
Нетти хмуро глянула на меня:
– Даже не знаю, удастся ли нам с Мэй отправить твоего дядю Кларенса в приличный дом престарелых. Мы уже в таком возрасте, что впору самим искать подобное заведение.
Рэчел поняла намек и отошла в сторонку. Я сказал что-то утешительное Нетти, наблюдая, как Рэчел нерешительно подходит к Сьюки. Настороженно помедлив мгновение, Сьюки бросилась к ней, и обе женщины заключили друг дружку в объятия.
Забытый всеми у могилы, его преподобие Свинг обратил ко мне вопросительный взгляд. Я кивнул. Преподобный неистово кашлянул в кулак, вновь раскрыл Библию и вгляделся в текст в надежде почерпнуть в Священном Писании духовное подкрепление. И следом резко захлопнул книгу.
– Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить из земного мира Валери Данстэн, известную в кругу родных и друзей как Стар, и вверить ее душу Господу.
Создавалось впечатление, будто он открыл в себе потайную заслонку и голос, которым он обычно разговаривал, сменился вдруг густым и вибрирующим низким баритоном.
Я окинул взором подъем холма, кленовую рощицу, оглянулся – но Роберта не увидел.
Хотя его преподобие Свинг не имел чести быть лично знакомым с Валери Данстэн, эти несколько минут с осиротевшей семьей доказали ему, что Стар Данстэн – да позволят ему употребить это милое прозвище – была любящей матерью, любящей дочерью своей матери и преданной племянницей своим тетушкам и дядюшкам. Преподобный Свинг был в курсе, что Стар Данстэн приготовила и упаковала в коробки для завтрака тысячи сэндвичей с желе и ореховым маслом, с тунцом и яичным салатом, которые брал с собой в школу ее сынок Нэд. Преподобный Свинг был в курсе, что она провела много бессонных ночей у кроватки маленького Нэда, когда он болел. Несчетные часы она потратила, стирая и отглаживая его школьную форму. Стар билась вместе с сыном над умножением и делением в столбик; она помогала ему готовить рефераты по истории; его преподобие не мог не поражаться, как они вдвоем – Нэд с мамой – открывали для себя величие Иерусалима и Святой земли, которые его преподобие Свинг имел счастье посетить в компании со своей супругой и помощницей мисс Виолеттой Пьюс Свинг.
Нетти и Мэй постоянно кивали как заведенные, а мне больших трудов стоило удержаться от смеха. Интересно, подумал я, а видела ли в своей жизни Стар коробку для завтрака? Никогда она йе делала сэндвичи с желе и ореховым маслом, а единственной одеждой, которую она когда-либо гладила, были платья, что она надевала на сцену. Я бросил взгляд к подножию холма и увидел Роберта – в синем костюме, в точности как у меня, он стоял в роще, прислонившись к стволу клена. Словно вспышка, воспоминание о нашей встрече в доме Анскомбов
Преподобный Свинг заговорил с модуляциями в голосе:
– Мать этого молодого человека, племянница благородных дам, стоящих передо мной, ежедневно искала вдохновения на страницах книги, занимавшей особый уголок в ее доверчивом и добром сердце.
Вопреки абсурдности такого портрета Стар – или, возможно, благодаря ей – чувства, пробужденные присутствием Роберта, усилили мою скорбь по маме: будто тол-стую стену, стоявшую у меня внутри от груди до позвоночника, раскололи пополам. Язарыдал. Все присутствовавшие, включая его преподобие, уставились на меня, однако вместо смущения я почувствовал, как вновь во мне заструилось глубокое течение жизни: сильнее, чем когда-либо, я почувствовал себя сыном своей матери.
Когда я вновь взглянул на кленовую рощу, Роберта там не было.
Преподобный Свинг вверил Валери Стар Данстэн земле, откуда она и пришла, и предложил нам возрадоваться вознесению ее души. Первая половина его фразы мне понравилась. Чрезвычайно понравилась. Вверим Стар земле, поскольку явилась она на свет из земли сырой. Именно туда она сейчас и возвращалась, так давайте предадим ее земле, наряженную в свое лучшее черное платье и любимые жемчужные серьги (если, конечно, тетушки потихоньку не стянули их, оправдываясь тем, что жемчугу лучше служить живым, нежели мертвым). Давайте надеяться и верить, что земля примет ее по-доброму, давайте верить: что бы еще ни осталось от нее, помимо этой направляющейся в землю космической капсулы Спеллинга, оно тоже найдет успокоение, которого заслуживает, – в раю ли, по рекомендации преподобного Свинга, или в сферах, ему неведомых…
Свинг пробасил красивую молитву. Один из помощников мистера Сполдинга вытянул из могилы косметический саван от «Астро-Торфа», а второй незаметно скользнул к механизму и нажал кнопку. Гроб Стар плавно опустился в могилу и почти неслышно остановился.
– Джерри Свинг знает, что хотят слышать люди, – тихо сказал Кларк.
Он и тетушки стали спускаться с холма. Атмосфера разрядилась, и напряженность спала, как только вниманием всех завладела окружающая реальность. Плотная группа пришедших проститься вновь распалась на отдельные фигуры. Закашлял бульдозер. Я направился к Сьюки Титер и Рэчел Милтон, и крупная фигура в очках с золотой оправой и в черной рясе выросла рядом со мной.
Вибрирующим голосом проповедника преподобный Свинг произнес:
– У меня такое чувство, будто я знавал вашу матушку так же хорошо, как если бы она была моей прихожанкой.
– Спасибо, ваше преподобие. – Я дал ему банкноту в пятьдесят долларов, и она утонула под рясой.
– Вас растрогало воскрешение в памяти духа вашей матушки.
– Ваше преподобие, моя матушка от души посмеялась бы, услышь она о сэндвичах, но тем не менее спасибо, очень трогательно.
Продолжая нажимать педали голосового органа, Свинг пробасил:
– Я знаю, ваша мама была доброй христианкой.
– Она любила Билли Холидей и Эллу Фицджеральд и пела в клубах, – ответил я. – Это пойдет ей в зачет? По-своему она была фантастической матерью.
Свинг хлопнул меня ладонью по спине и рассмеялся. Своим натуральным голосом он сказал:
– Знаете, какие казусы частенько приключаются с такими разовыми ангажементами, как мой сегодняшний? Вся беда в отсутствии достаточной информации. Если б Сполдинг сказал мне, что ваша мать была певицей, я бы минут пять посвятил Билли и Элле, и тогда точно все рыдали бы навзрыд. Это были бы незабываемые похороны.