Мистер Икс
Шрифт:
– Солнышко, ты что, собираешься сказать ему?
Лет на двадцать моложе того, кого она назвала «солнышком», женщина с подтянутой аэробикой фигурой и подтянутым косметической хирургией лицом явно занимала положение «второй жены», изо всех сил борющейся за первое место в сердце своего спутника. Она бросила на меня раздраженный взгляд, почти мгновенно трансформировавшийся из раздраженного в какой-то неопределенный, – я не смог уловить его значения, но почувствовал в нем удивление, испуг и замешательство.
Хрипловатым покашливанием ее муж изобразил
– Да не стоит, все ведь знают, наш друг-Мужчина заметил выражение лица жены, глянул на меня и резко выпрямился. Ростом он был не менее шести футов и шести дюймов, еще один гигант, в полотняном пиджаке цвета сочной травы и мятых розовых брюках. Галстук его переливался трепещущим изобилием ярких цветов. Ему было лет семьдесят, и всем своим видом он напоминал нераскаявшегося хулигана, до сих пор считающего себя настоящим бойцом.
– Не требуется ли вам какая-либо помощь?
Мне очень понравилось слово «требуется». Тонкая грань отделяет его от «испытывать нужду». «Требуется» ставит вас на место. «Какая-либо» тоже звучит мило.
– Яищу хороший ресторан. Что бы вы порекомендовали?
Справляясь со своим удивлением лучше, чем я предполагал, мужчина махнул рукой в сторону здания, у которого мы стояли. Бронзовая табличка рядом с вращающейся дверью гласила: «Мерчантс-отель».
– «Лё Мадригаль». В фойе сразу направо. Мы там только что отужинали. – Он заметил что-то во мне, отчего вдруг застыл, а улыбка его увяла. – Но там дорого, хотя… нет, дорого. Может, вам лучше в «Лоретту», отсюда три квартала на север. У них прекрасно готовят стейк, ребрышки – все, что пожелаете.
– «Мадригал», пожалуй, подойдет.
– «Алллл'ёёМадригаль», а не «Мадригал». Именно здесь собираются достойные люди.
– Обожаю слушать, когда ты говоришь гадости, Федерал, – вступил в разговор второй мужчина.
– Маленький совет, приятель. – Федерал обрушил широченную лапу мне на плечо. Шелковое крыло его галстука скользнуло по моему виску. – Ты, конечно, можешь пускать пыль в глаза, сорить деньгами направо-налево, но для начала рекомендую зайти в мужской туалет и привести себя в божеский вид. Такой благовоспитанный юноша, как ты, должен соответственно выглядеть, правильно?
Я вскинул голову и поднес губы к его жесткому уху:
– Совет свой можешь засунуть сам знаешь куда, ты, самоуверенный провинциальный болван.
Отскочив от меня со стремительностью распрямившейся пружины, он схватил за руку жену и рывком потянул ее за собой. Вторая пара, захлопнув рты, стремглав пустилась вслед за ними. Мой новоявленный друг нашел в себе смелость обойти спереди темно-зеленый джип, что-бы открыть жене дверь, в то время как их приятели забирались на заднее сиденье.
Секунду-другую спустя швейцар позволил себе одарить меня улыбкой.
Пожилой коридорный подсказал мне, как пройти к мужской уборной – вверх по мраморной лестнице. Под любопытным взглядом служителя
Пройдя в другой конец вестибюля, я поднялся по ступеням, покрытым ковром Ярко освещенный подиум; метрдотель, табличка на груди которого сообщала, что его зовут Винсентом, стоял на посту перед столиками со свечами и белыми скатертями. Винсент провел по губам указательным пальцем, изобразив раздумье, и указал мне на столик у бара. Затем он вручил мне манускрипт с меню и карту вин в кожаном переплете. Меня обслужит официант по имени Джулиан, сообщили мне. Девушка, похожая на старшеклассницу из Норвегии, наполнила стакан холодной водой, а хмурая малазийка принесла бисквиты и хлебные палочки. Я раскрыл меню, и в этот момент кто-то произнес мое имя.
Зал пересекала Эшли Эштон. Сидящая за столиком у окна Лори Хэтч вскинула брови и посмотрела на меня так, что сердце мое радостно встрепенулось.
31
Плутоватому эльфу Джулиану я заказал салат «фрисэ», стейк и бокал каберне. По поводу каберне эльф сообщил, что может предложить мне попробовать кое-что особенное. Если Лори Хэтч что-то показалось неправдоподобным в истории Эшли о том, как она меня подвезла в Эджер-тон, замечания она оставила при себе. Эшли пригласила Лори поужинать в связи с тем, что та имела отношение к судебному делу, однако суть мне разъяснять не стали. Джулиан принес «кое-что особенное» и дожидался моего вердикта. Я выразил изумленное восхищение «кое-чем особенным». Джулиан спросил дам, принести им кофе сейчас или они хотели бы заказать что-нибудь еще? Сейчас, ответила Эшли, ей скоро надо будет подняться в номер, сделать несколько звонков. Лори попросила принести бокал «кое-чего особенного».
– Как ваша матушка? – спросила она.
– О господи, – вздохнула Эшли. – Честное слово, с того самого момента, как ты вышел из моей машины, я все время думала о твоей маме. Так что с ней произошло?
– Инсульт, – сказала Лори. – Что говорят врачи?
– Говорят, что сегодня утром она умерла. Надеюсь, они не ошибаются, поскольку я только что купил гроб и место на кладбище. – Обе женщины в шоке уставились на меня. – Простите. Не стоило преподносить эту новость в таком виде. Такой дурацкий день…
– Хорошо хоть, ты смог провести с ней целый день. Вам удалось поговорить? – спросила Эшли.
– Она с трудом выговорила несколько слов, – сказал я и запнулся, несколько мгновений не находя в себе сил продолжать. Хмурая малазийка убрала тарелки дам, а норвежская школьница подлила им воды в стаканы. Вернулся стремительный Джулиан с кофе и вином.
– Останетесь здесь после похорон? – спросила Лори.
– Думаю, да. Хотелось бы посмотреть город.