Мистер Катастрофа
Шрифт:
– Присядем?
– Вил указал на скамью.
– Не лучшая идея.
– если в городе ветер почти не ощущался, то здесь вызывал мороз по коже, пусть не по моей, но по его точно.
– Ну, да, ты же не слушаешь мнение других.
– Вильям присел на холодную, как по моим меркам, скамью.
– Слушаю, но меня волнует мнение единиц.
– я не собиралась морозить задницу, поэтому осталась стоять перед ним.
– Иди ко мне!
– все произошло так резко и неожиданно, я попыталась отойти, но моя сила по сравнению с его ничто. Вил взял меня за руку и потянул на себя усаживая на свои колени и прижимая к себе, теперь его
– Ты чего? Отпусти!
– я попыталась оттолкнуть его и встать, но все бесполезно, он прижал меня к себе еще сильнее.
– Вильям!
Да что со мной? Где страх? Почему я так реагирую на него? Почему позволяю ему все это?
– Немедленно отпусти!
– я продолжаю вырываться, в он лишь расплывается в дебильной улыбке.
– Ты наглый и невоспитанный хам!
– все мои попытки не имеют смысла, а самое смешное, что мне уютно, я не хочу, чтобы он отпускал меня, но и не хочу, чтобы он увидел это.
– Пожалуйста, хватит, я все равно не отпущу.
– когда он слегка дернул меня усаживая удобнее, я непроизвольно тронула его плечи, но тут же убрала руки складывая в замок перед собой.
Я никогда и никому не позволяла так делать, я всегда старалась избежать прикосновений, каждое касание, особенно мужчины вызывало страх, возвращало меня в прошлое, из-за этого я не могла все эти годы строить отношения, не могла открыться и довериться никому кроме Винцента, но сейчас я не чувствую угрозы, какого-то подтекста в его движениях, я чувствую лишь ненормальное биение сердца и странное, необоснованное чувство защищенности, хотя именно этот человек вчера довел меня до слез.
– Ты позволяешь себе слишком много.
– я старалась не смотреть на него.
– Разве? Я еще ничего себе не позволил, хотя хочу.
– что за намеки?
– Саша, зачем ты извинилась?
– Я была не права, я извинилась. В чем проблема?
– Ты сделала это не поэтому, ты знаешь, что была права. В твоих глазах я именно такой, каким вчера ты меня описывала. Наглый и самовлюбленный придурок.
– Надменный забыл.
– я огрызаюсь, но я не знаю другого способа, как защитить себя от него.
– Именно. Так зачем извинилась, если знаешь, что виноват я?
– Что за допрос? Я сделала это от чистого сердца, ты же снова ведешь себя так… - ну почему ты такой?!
– Забей. Я извинилась, твое право принимать это или нет.
– Ты боишься меня?
– Не доверяю. Имею на это право.
– я сжимала в руке край куртки.
– Мои вчерашние слова — ложь.
– я повернула голову в его сторону.
– Ложь, в которую ты веришь всем своим сердцем, твое окружение заставляет принять ее за правду. Правда только в том, что ты не уверена в себе, ты боишься принять себя такой какая ты есть, прячешься за образом серой мышки. Я хотел вывести тебя на эмоции, хотел, чтобы ты ответила мне, чтобы постояла за себя, но ты снова закрылась, стерпела, промолчала.
– Вильям, зачем ты сейчас это говоришь? Зачем тебе мои эмоции? Какая тебе вообще разница как я себя веду? Мы никто друг другу, я не лезу в твою жизнь, и ты не можешь лезть в мою.
– я снова попыталась встать, но он не позволил.
– Слушай, я не знаю, что вы с Марком придумали, почему ведете себя так странно, но я попрошу тебя только об одном, оставьте меня в покое. Хорошо? До твоего появления у меня почти не было проблем,
– Не получится. Ты помнишь какие слова я тебе вчера сказал прежде чем мы сели в машину? Ты мне нравишься, Саша, нравишься такая, какая есть, именно поэтому я сейчас здесь, именно поэтому я вчера сказал те слова, именно поэтому я веду себя так. И именно поэтому мне не безразлично то, как к тебе относятся и как ты позволяешь к себе относится, как ты портишь свою жизнь.
– я думала, что мое сердце остановится в этот момент, я растерялась, открыла рот, чтобы что-то сказать, но не могла найти что.
– Твое право не верить мне, сейчас это пустые слова, не подтвержденные действиями.
– он разжал руки и сейчас еле касался меня.
– Сейчас для тебя я враг, злой и страшный серый волк.
– он улыбнулся.
– Вот только тебе стоит узнать меня лучше, прежде чем делать выводы.
– Мне пора.
– я резко вскочила, стягивая с себя куртку.
– У тебя похоже жар, Вильям. Ты не знаешь меня настоящую и ты прав, сейчас твои слова похожи на какую-то чушь.
– я аккуратно положила куртку рядом с ним, парень даже не пошевелился, продолжая пристально смотреть на меня.
– А вот я знаю таких как ты и знаю, как вы любите играться с такими как я, не ты первый, не ты последний.
– внутри меня огромная красная лампочка, на которой написало только одно: «Бежать!».
– Только я не позволю обидеть меня.
– Надеюсь. Увидимся вечером, Саша.
– у меня больше нет слов, я кивнула и быстрым шагом пошла в обратном направлении надеясь быстрее скрыться с его поля зрения.
Он забывает об одной вещи, я учусь в университете 4 года, я застала все те «шалости», которые творили его друзья, все те издевательства, которым они подвергали студентом, особенно мужской пол, весь универ знает о том, как богатые придурки поступали с влюбленными в них дурочками. Мои страхи и обвинения обоснованы. Еще на втором курсе ходили слухи о том, что мажоры делают ставки на девушек, по типу того, кто быстрее охмурит ее, кто быстрее переспит, а иногда и еще хуже. Да что там слухи, несколько девушек со стыдом перевелись в другие вузы, кто-то уехал в другой город, чтобы скрыть позор, но самое удивительное, что об это так быстро забыли. Девушки раз за разом наступают на одни и те же грабли, даже моя подруга считает, что с ней такого не случится, что она именно та особенная, которая завоюет сердце бессердечного принца. Ира словно не помнит, как Марк прилюдно унизил девушку, которая призналась ему в чувствах, как был груб с ней. Вильям другой? Сильно сомневаюсь. Пусть я никто, но я не позволю играть со мной.
Глава 20
Мистер Катастрофа: «Я не обижаюсь на тебя, но хочу понять почему ты так себя вела?
Почему напилась?»
Наконец-то, я не находила себе места весь день, каждую секунду косилась на телефон в надежде увидеть на экране его имя, увидеть уведомление с приложения.
Цветок лотоса: «Все навалилось, правда о моей жизни навалилась,
еще и с отцом поругались хотя очень давно не виделись, не сошлись во мнениях.
Я правда не хотела обидеть тебя, писала какую-то чушь, прости.»