Мистер Клёвый

Michelle Youmans

До конца перемены оставалось чуть меньше двух минут, и я была совершенно уверена, что по звонку он вынужден будет уйти, а значит, и обращать внимание на него не стоит.

Но, как я полагала, после звенящей трели он не спешил уходить и, только когда я убрала наушники, ожидая прихода преподавателя, он нарочито медленно оторвался от своего места и, склонившись к моему лицу вплотную, прошептал:

— У тебя трусы видно, дурочка.

Я моментально вспыхнула и опустила взгляд на ноги. Он оказался прав. Моя короткая юбчонка зацепилась о булавку на длинной рубашке и

пошло открывала прелести моих трусов в горошек.

— Чёрт, — прошипела я, быстро поправляя её и мысленно проклиная Сехуна на чём свет стоит.

— Я же говорил тебе, что пожалеешь, — улыбнулся он и, легонько подмигнув, зашагал прочь под удивлённые взгляды моих однокурсников.

И как он заметил это? С коридора что ли выглядывал меня?

Естественно, шнурки были в норме.

***

— Отнеси это маме Сехуна, — заявила мне мама, протягивая завёрнутый в пакет свёрток.

— Почему я?

— Потому что я немного занята. Когда отдашь, поблагодари её за формочки для печенья, которые она любезно предоставила нам на той неделе, — не терпящим возражения тоном ответила мама.

Посверлив меня ещё немного суровым взглядом, она покачала головой и удалилась, скорее всего на кухню, дальше колдовать над ужином.

Тяжело вздохнув, я взяла свёрток и, сунув босые ноги в домашние тапочки, пошлёпала к выходу. За каких-то полминуты пересечения пространства между нашими квартирами и тридцатью секундами ожидания после звонка в дверь, я перебрала в голове тысячи, а то и больше мыслей, среди которых были нервные, оправдываемые, пугающие и непонятные даже мне.

Я честно пыталась понять, почему сердце так нервно дёргается, а по кончикам пальцев скользит странный зуд. Это же просто встреча с мамой Сехуна! Вполне вероятно, самого его я не увижу, так почему же хочется просто взять и провалиться тотчас под землю или оказаться на месте совершенно другого, незнакомого человека, в другой жизни, в другом времени или пространстве…

Мои далеко спрятанные опасения оправдались, когда в проёме двери появился Сехун собственной персоной.

— Привет, — неловко выговорила я, переминаясь с ноги на ногу и нервно теребя переданный мамой свёрток.

— Привет, — спокойно ответил он, пристально глядя мне в глаза.

— Вот, — я протянула пакет и отвела глаза в сторону. — Это мама просила передать.

— Ты только поэтому пришла? — негромко спросил он, все ещё сверля меня своими тёмными глазами, от которых странным образом насквозь прошивало всё тело, словно разрядом тока.

— Зачем же ещё? — раздражённо качнула плечами я, неосознанно закусив нижнюю губу, что сразу же заметил парень, стоящий передо мной.

— А я думал, ты ко мне пришла, — хмыкнув, сказал он, и я попыталась поймать хотя бы намёк на шутку в его взгляде. Бесполезно. Его невозможно разгадать или понять. Это словно ковырять твёрдый камень, в надежде расколоть и найти что-то внутри него.

— Проходи, — коротко ответил Сехун и, развернувшись, проследовал вперёд.

— Но я не…

Он не стал слушать, а просто молча шёл к дальней двери вперёд по узкому коридорчику.

Мне внезапно стало не по

себе, потому что ещё никогда прежде Сехун не вёл себя подобным образом. Но, с другой стороны, мне было любопытно, что хочет показать этот странный парень, с которым, тем не менее, у нас частенько происходили вражеские стычки.

Я тихо вошла, закрыв за собой дверь, разулась и последовала за ним, рассматривая красивые, золотистые обои и белоснежный подвесной потолок коридорчика.

Дальняя дверь вела в комнату Сехуна и, едва оказавшись внутри, я изумлённо застыла на месте, неприлично открыв рот. Высокие стены были полностью обклеены фотографиями. Моими фотографиями.

Как я иду в школу, как сижу за партой, как смотрю в окно, сидя на подоконнике в школьном коридоре… В столовой, спортзале, за школой… Моменты, которые я и сама никогда бы не запомнила. Моменты, которые он сохранил, но для чего?

В универе Сехуна именовали «Мистер Клёвый», потому что он мог найти общий язык абсолютно с каждым. Он эдакий клёвый парень, всегда готовый помочь, поддержать любого, кто в этом нуждался, и единственным сильным звеном была я. Та, кто всё это время его недолюбливала. Та, кто злила его простыми ответами на ленивые придирки. А теперь я совершенно точно не понимала его.

— Нравится? — ухмыльнулся он, привалившись спиной к стене.

— Что это? Почему здесь мои фотографии? — растеряно спросила я, то рассматривая многочисленные снимки, то встречаясь взглядом с полным загадок соседом.

— Разве ты сама не догадываешься? — всё так же лениво улыбаясь, переспросил Сехун.

— А должна? — немного резко ответила я и, положив свёрток на краешек его кровати, проследовала к самой большой фотографии, которая висела над его рабочим столом.

Конечно же, мне удалось вспомнить момент, запечатлённый на снимке. Это было после занятий, когда я ехала домой на автобусе, вместо привычной прогулки пешком. Дело в том, что тогда я надела новые туфли и ужасно натёрла ноги, отчего появилась сильная, зудящая боль, не позволяющая нормально идти.

Я кое-как доковыляла до автобуса и, усевшись на место у окна, надела наушники, прислонившись к прозрачному стеклу, ощущая тепло места, нагретого солнцем.

Потрясающе. Я не могла произнести ни слова, потому что мысли будто гусеницы разбежались по тёмным уголкам сознания, упрямо не собираясь в кучу.

Внезапно Сехун оттолкнулся от стены и быстрым движением стянул белую футболку через голову, оставшись в одних джинсах.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросила я, усиленно отводя взгляд от его обнажённого торса.

Но парень молча откинул предмет одежды и, буквально в два шага сократив между нами расстояние, вполне громко произнёс:

— Можешь делать всё, что захочешь.

— Ч-что?! — я отступила на шаг, и его лицо озарила короткая улыбка.

— Ты боишься меня?

— Н-нет… — конечно же, я боялась. Парень, который открыто заявлял мне о моих же недостатках, внезапно раздевается и предлагает «делать всё, что захочу» … Кто ж не испугается?!

Сехун в очередной раз ухмыльнулся:

— Знаешь, тогда… Это был я.