"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12

Хайсмит Патриция

— Как дела у Ривза? — вежливо осведомился Том. — Живет все в той же квартире? — Он улыбнулся: когда в квартире Ривза взорвалась бомба, ни самого Ривза, ни его приходящей экономки Габи дома не оказалось.

— Да, все там же, и прислуживает ему все та же верная Габи. Она — чистое золото. Ничего не боится. Ну, и потом ей нравится Ривз. Он вносит в ее жизнь элемент непредсказуемости.

— Можно взглянуть на ваши камешки? — спросил Том. Он решил воспользоваться случаем для расширения своих познаний в минералогии.

— Отчего же — пожалуйста! — Эрик вскочил, с сожалением взглянув на опустевшую кофейную чашку и пустой бокал из-под «драмбуйе».

Вместе

они поднялись в гостевую комнату. Из-под двери Фрэнка пробивался свет. Том велел ему запереться изнутри и полагал, что тот сделал, как его просили, потому что ему, вероятно, нравилась такая таинственность.

Тем временем Эрик раскрыл один из своих неказистых чемоданов, покопался немного и извлек из-под фальшивого дна что-то, завернутое в кусок лилового бархата. Он развернул сверток на постели, и Том увидел драгоценные изделия. Ожерелье с бриллиантами и изумрудами не произвело на Тома никакого впечатления. Он не стал бы его покупать — ни для Элоизы, ни для кого другого, — даже если бы мог себе это позволить. Кроме ожерелья там было еще несколько колец и два камня без оправы — большой бриллиант и изумруд.

— А вот эти два — сапфиры, — торжественно произнес Эрик. — Не скажу, откуда они у меня, скажу лишь одно: они оч-чень дорогие.

«Уж не ограбили ли они Элизабет Тейлор?» — насмешливо подумал Том. Просто удивительно, как могут люди так высоко ценить такие безобразные вещи, как, например, это аляповатое ожерелье. Том подумал, что будь у него большие деньги, он лучше приобрел бы гравюру Дюрера или Рембрандта. Интересно, поразили бы его эти драгоценности в двадцать шесть, в период приятельства с Дикки Гринлифом? Возможно, хотя скорее всего своей стоимостью, что, конечно, не делало бы ему чести. А сейчас? Сейчас он смотрел на них с полным равнодушием, так что и вправду — вкус у него явно развился.

— Очень мило, — сказал он со вздохом. — Неужели в аэропорту имени Шарля де Голля никто не поинтересовался содержимым ваших чемоданов?

Эрик негромко рассмеялся:

— На меня не обращают внимания. Кому я такой интересен: в кричащем — так, кажется, говорят? — ну да, в кричаще безвкусном, дешевеньком костюмчике? Считается, что прохождение через таможню — дело техники, все зависит от того, как себя держать. У меня это получается идеально — я не угодничаю, но и не нахальничаю. Потому Ривз меня и любит, в смысле — предпочитает, чтобы именно я провозил для него кое-что.

— И к кому вот эти вещи в конце концов попадут?

— Не знаю, это уже не моя печаль, — отозвался Эрик, пряча драгоценности. — Мое дело — передать их завтра утром определенному лицу.

— Где у вас рандеву?

— В очень людном месте, — улыбнулся Ланц. — В районе Сен-Жермен, но я не собираюсь сообщать вам ни точное место, ни точное время встречи, — лукаво сказал Эрик и рассмеялся.

Том вежливо улыбнулся — на самом деле его это мало трогало. Ему вспомнился другой столь же анекдотичный по своей глупости эпизод — с итальянским графом Бертолоцци. Тот тоже провел ночь под его кровом, не подозревая о том, что в тюбике его зубной пасты находится микрофильм. По просьбе Ривза Тому пришлось похитить этот тюбик из той самой ванной комнаты, где только что мылся Ланц.

— Эрик, у вас есть часы, или мне сказать, чтобы мадам Аннет вас разбудила?

— У меня с собой будильник — «веккер» по-нашему. Мне бы желательно выехать отсюда сразу после восьми. Не хотелось бы брать такси, но если для вас это слишком рано...

— Нет проблем. Я спокойно просыпаюсь в любое время, — добродушно отозвался Том. — Приятных снов.

Том

вышел с ощущением, что разочаровал Эрика отсутствием энтузиазма по поводу драгоценностей. Тут он вспомнил, что не взял из своей комнаты пижаму. Голым он спать не любил, считая, что, если захочется, всегда можно сбросить пижаму и посреди ночи. После недолгого колебания он тихонько постучал к Фрэнку. Под дверью все еще виднелась полоска света.

— Это Том, — шепнул он, заслышав легкие шаги босых мальчишеских ног.

Фрэнк открыл дверь и широко улыбнулся. Том приложил палец к губам, вошел в спальню, снова притворил за собою дверь и по-прежнему тихо сказал:

— Извини, забыл пижаму.

Он забрал пижаму, ночные туфли и направился к выходу.

— Ну как — встретили? Что за тип? — спросил Фрэнк, кивая в сторону соседней комнаты.

— Не все ли тебе равно? Завтра утром его уже тут не будет. До моего возвращения из Море из комнаты не выходи, понял?

— Да, сэр.

— Тогда спокойной ночи, — сказал Том и, неловко похлопав юношу по плечу, добавил: — Рад, что ты добрался без приключений.

— Спокойной ночи, сэр.

— Запрись на замок, — шепнул Том. Он вышел и задержался ровно настолько, чтобы услышать, как щелкнул замок.

У Эрика еще горел свет. Сквозь шум воды Том услышал доносящееся из ванной пение. Довольно приятный голос напевал милый сентиментальный вальс. Том затрясся от беззвучного хохота.

Перед дверью в спальню Элоизы он внезапно остановился. Его неожиданно посетила довольно тревожная мысль: что будет, если Джонни Пирсон в сопровождении детектива действительно объявится во Франции? Это было бы совсем некстати и сулило новые проблемы. А ну как Джонни прибудет, чтобы навести справки о брате, в американское посольство как раз тогда, когда в том же районе окажутся Том и Фрэнк, поскольку именно возле посольства делать фото на паспорт удобнее всего? Впрочем, к чему волноваться заранее? Даже если предположить, что такое произойдет, то стоит ли ему так беспокоиться о Фрэнке лишь оттого, что тому не хочется, чтобы его нашли? Уж не заразился ли он от Ривза Мино склонностью к играм в таинственность?!

Он постучал и услышал знакомый милый голос Элоизы: «Войдите!»

На следующее утро Том отвез все еще безусого Эрика Ланца в Море к парижскому поезду в 9.15. Эрик был в приподнятом настроении и всю дорогу болтал — о пашнях, мимо которых они проезжали о том как глупо сеять кормовое зерно, когда можно выращивать отборные сорта, об авантюрной неэффективности абсолютно убыточной системы сельского хозяйства во Франции.

— И все же я люблю сюда ездить, — говорил он — Сегодня схожу на несколько выставок, встреча у меня в... рано, а потом я свободен.

Тому было все равно, когда именно назначена у Эрика встреча, но он собирался сводить Фрэнка в Центр Помпиду, где только что открылась выставка под девизом «Париж — Берлин», и если по несчастному совпадению они там наткнутся на Эрика, то это может иметь самые неприятные последствия: не исключено, что Эрик читал или слышал об исчезновении Фрэнка Пирсона. Тома удивляло, что ни одна газета еще не высказала предположения о том, что Фрэнк мог быть похищен, хотя не надо забывать и о том, что похитители обычно очень быстро обращаются к заинтересованной стороне с требованием выкупа. Очевидно, Пирсоны по-прежнему считают, что юноша сбежал по собственной воле. И как это специалисты по киднеппингу до сих пор не догадались запросить выкуп за человека, которого у них нет? «А что? На этом можно было бы неплохо поживиться!» — мелькнула у Тома озорная мысль, и он улыбнулся.