"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Я сказал: это уже произошло и это удар для нас обоих. Во всяком случае, что-то в этом роде.
— Скажите, была ли у него причина остаться с вами наедине в ту ночь? В полиции мне сказали, что все разошлись, оставив вас за столом одних.
— Он сказал, что хочет кое-что объяснить мне. Я догадывался, что именно — что он сделал все возможное для Пэгги, пытался отвести ее к психиатру в Пальме, но она отказалась. И Рэй хотел, чтобы я знал: в этом нет его вины. — Коулмэн чувствовал, что Зордаю нисколько не интересно, почему Пэгги покончила
— Как долго вы разговаривали?
— Минут пятнадцать.
Зордай не делал записей.
— Сегодня я осматривал его вещи в «Пенсионе Сегузо». На рукаве одного из пиджаков я нашел две дыры от пули. Она прошла навылет. — Он улыбнулся и прибавил: — Девушка, упаковывавшая его вещи в чемодан, не заметила этих дыр. Точно такие же я нашел и на одной из рубашек, на ней также остались пятна крови. Он, очевидно, пытался отстирать ее.
Коулмэн внимательно слушал.
— Он не говорил вам, что в него стреляли?
— Нет, ничего не говорил.
— Если человек захочет застрелиться, он выберет другое место, а никак не руку. Поэтому я считаю, что в него стрелял кто-то другой.
Коулмэн сделал вид, что задумался:
— В Венеции?…
— Да. Или в Риме. Или на Мальорке. Этого я не знаю. — Зордай сделал паузу. — У него были враги?
— Понятия не имею.
Единственное, что Зордай записал для себя, — это имена Смит-Питерсов, адрес их отеля и имя миссис Перри, проживавшей в «Эксельсиоре» на Лидо. Коулмэн подумал, что миссис Перри могла уже уехать из Венеции, и сообщил об этом своему собеседнику.
— А все-таки что за человек этот Рэй Гаррет? — спросил Зордай.
Коулмэн подумал, что Зордай, должно быть, уже располагает подробной информацией, полученной им от родителей Рэя, поэтому сказал:
— О, вполне интеллигентный, спокойный, сдержанный и, на мой взгляд, излишне робкий.
— То есть?
— Ну, очень сдержанный.
— Меланхолик?
— Ну, настолько хорошо я его не знаю. То, что интроверт, это точно. Любит проводить время в одиночестве.
— А что вы думаете о его планах относительно галереи? Они продвигались успешно?
— Последнее, что я слышал, — это то, что он пытался получить помещение в Нью-Йорке. Он хочет выставлять европейских художников. У него отличный вкус, и он прекрасно разбирается в искусстве. Кроме того, у него есть деньги, так что он может позволить себе многое.
— Как по-вашему, он практичный человек или легкомысленный?
Коулмэн добродушно пожал плечами:
— Когда у человека есть деньги, ему не обязательно быть практичным. Не так ли? До этого я никогда не слышал, чтобы он занимался бизнесом. Когда я познакомился с ним в Риме, он проходил где-то курс изящных искусств и рисовал понемногу.
— Насколько я понял, мистер Коулмэн, вы тоже художник? Рим прекрасный город для художника, не правда ли?
— О да! Когда-то я был инженером и очень устал от нью-йоркской жизни.
—
— Да, небольшая. В Трастевере. Когда у меня бывают гости, они остаются ночевать на софе в гостиной.
— И вы зарабатываете достаточно своими картинами?
— Не вполне. Но как-то все же управляюсь. Я еще подрабатываю изготовлением рамок, и это дает мне постоянный доход. Знаете ли, многие художники подрабатывают этим. Иногда этим можно даже заработать больше денег, чем живописью.
Зордай улыбнулся, потом поднялся и поблагодарил Коулмэна.
Коулмэн поднялся наверх и рассказал Инес о состоявшейся беседе.
Он чувствовал себя вполне спокойно — ведь, в конце концов, Рэй жив. Если Рэй когда-нибудь расскажет правду, его смогут обвинить только в покушении на убийство. Еще неделю назад все обстояло куда серьезнее, теперь же все переменилось. Коулмэн не сомневался, что Рэй рано или поздно объявится. Он не представлял в точности, какими могут быть причины, заставляющие человека скрываться всю жизнь, но чувствовал, что у Рэя таковых быть не может. Он не может прятаться всю жизнь. Оставался единственный вопрос — захочет ли Рэй в конечном счете рассказать правду?
— Интересно было бы послушать, что скажут этому Зордаю Смит-Питерсы, — проговорил он с усмешкой.
— О, Эдвард, не надо так шутить!
— Но ты же сказала, они на моей стороне?
В тот вечер Смит-Питерсы не позвонили, и Коулмэну показалось это странным, потому что у него сложилось впечатление, что Зордай после него направился прямиком к ним. Быть может, они не хотели обсуждать это по телефону?
Лора Смит-Питерс позвонила им на следующий день в девять утра. Коулмэн был в комнате Инес, хотя спали они этой ночью отдельно. Он сам поднял трубку. Лора предложила им выпить чего-нибудь в баре «Гарри» в одиннадцать.
— Мне бы так хотелось сегодня увидеться с вами, — проговорила она умоляющим тоном.
«Еще бы!» — подумал Коулмэн и договорился с ней о встрече.
В баре Инес с Коулмэном заказали себе кофе, а Смит-Питерсы — «Кровавую Мэри».
Выяснилось, что Фрэнсис сначала беседовал с частным детективом один в вестибюле отеля, так как Лора в этот момент принимала ванну. Но Зордай изъявил желание поговорить и с ней, поэтому она оделась и спустилась вниз. Как им показалось, Зордая больше всего интересовало душевное состояние Рэя.
— Мы с Фрэнсисом сказали, что Рэй, разумеется, не был весел, но и как-то уж сильно подавлен тоже не был.
Они сидели, дружно наклонившись вперед, словно кучка заговорщиков или заключенных, готовящих побег. Фрэнсис, поджав пересохшие губы и широко открыв свои маленькие глазки, с невинным видом внимал речам супруги. Правда, время от времени он поглядывал на дверь, когда она открывалась.
— Мне на самом деле очень жаль, что я втянул вас во все это, — сказал Коулмэн. И это была правда — ему действительно было жаль.