Мистер убийца
Шрифт:
Он взглядывает на окна. Он боится увидеть БМВ, подъезжающую по заснеженной улице к дому. Но ее еще нет. У них все еще остается время, может быть, всего несколько минут, но время еще есть.
Откашлявшись, отец говорит:
– Марти, я не понимаю, что происходит…
– Но я же сказал вам, что происходит, – кричит он. – Черт возьми, папа, ты не знаешь, через что я прошел. – У него текут слезы, и он пытается сдержать их. – Мне было так больно, так страшно. Все, что я помню, – это страх и одиночество и попытки понять все, что случилось.
Его
– Ты не одинок, сынок. Мы всегда здесь и. готовы все для тебя сделать. Ты же знаешь об этом.
– Мы будем рядом с тобой, – говорит мама. – Мы будем помогать тебе всем, чем сможем.
– Если приедет Пейдж, как ты говоришь, – добавляет отец, – мы сядем вместе за стол, все обсудим и постараемся понять, что происходит.
Их голоса немного снисходительны, как если бы они говорили пусть с умным и слишком чувствительным ребенком, но все равно ребенком.
– Заткнитесь! Немедленно заткнитесь! – Он выдергивает свою руку из материнских рук и вскакивает с дивана, дрожа от разочарования.
Окно. Падающий снег. Улица. БМВ не видно. Но скоро она появится.
Его мать сидит на краешке дивана, она закрыла руками лицо, плечи опущены, ее поза выражает или горе, или отчаяние.
Он должен добиться понимания. Его сжигает эта необходимость, он в отчаянии от своего неумения донести до них самое главное из всего, что с ним случилось.
Его отец встает с кресла. Встает как-то нерешительно. Руки висят по бокам.
– Марти! Ты пришел к нам за помощью, мы готовы помочь. Бог, свидетель, что мы хотим помочь тебе, но мы не сможем помочь, если ты нам не позволишь.
Отняв руки от лица, со слезами, текущими по щекам, его мать говорит:
– Пожалуйста, Марти, пожалуйста.
– Никто не застрахован от ошибок, – добавляет отец. . – Если – это наркотики, – говорит мама сквозь слезы, обращаясь больше к отцу, чем к нему, – мы с этим справимся, дорогой, мы сумеем с этим справиться, мы найдем тебе врача.
Мир, заключенный в стеклянном шаре – такой красивый, мирный, вечный – в котором он прожил бесценные мгновения с тех самых пор, когда его мать раскрыла ему свои объятия на пороге дома, сейчас внезапно разбивается. Уродливые кривые трещины, как шрамы, появляются на его поверхности. Мирная, ясная атмосфера этого краткого рая с шипением выходит из шара, впуская отравленный воздух ненавистного мира, в котором существование требует бесконечной борьбы против безнадежности, одиночества и непонимания.
– Не поступайте со мной так, – умоляет он. – Не предавайте меня. Как вы можете поступать
Отчаяние сменяется злобой.
– Ваш единственный сын. Злость перерастает в ненависть.
– Мне нужна помощь. Мне нужно. Неужели вы не видите? – Он дрожит от ярости. – Неужели вам все равно? Неужели у вас нет сердца? Как вы можете быть такими ужасными, такими жестокими? Как вы смогли допустить, чтобы все кончилось так плохо?
На станции техобслуживания в Бишопе они остановились, чтобы купить цепи на колеса. Им пришлось заплатить и за то, чтобы здесь же их нацепили на БМВ. Калифорнийский дорожный патруль рекомендовал, но не требовал, чтобы все транспортные средства, направляющиеся в Сьерра-Невада были оснащены цепями.
Дорога Триста девяносто пять разделилась и пошла на запад от Бишопа. Несмотря на значительный подъем, они быстро проехали Рованну и Кроули-Лейк, потом миновали залив Мак-Ги и Конвект-Лейк и переехали на дорогу Двести три немного южнее Каза-Диабло-Хот-Спрингз.
Каза-Диабло. Дом Дьявола. Никогда раньше Марти не обращал внимания на смысл этого названия.
Теперь все казалось предзнаменованием. Когда они добрались до Маммот-Лейкс, – пошел снег.
Пушистые снежинки напоминали кружевные звездочки. Они падали в таком количестве, что, казалось, пространство между небом и землей было заполнено снегом. Они сразу же облепили все кругом, и ландшафт преобразился.
Не останавливаясь, Пейдж проехала через Маммот-Лейкс и свернула на юг в сторону Лейк-Мери. На заднем сиденье Шарлотта с Эмили были так поглощены созерцанием снегопада, что на время не нуждались, чтобы их развлекали.
К востоку от гор небо было серо-черным и все в тучах. Здесь, в самой ветреной части Сьерра, оно напоминало глаз циклопа с молочной катарактой.
В месте съезда с дороги Двести три росли сосны самая высокая из которых носила следы удара молнии десятилетней давности. Молния не только повредила сосну, но и послужила причиной ее необычной формы. Теперь сосна возвышалась на дороге зловещей башней.
Снежинки стали меньше, но снег усилился, подгоняемый северо-восточным ветром. После игривого начала снегопад грозил превратиться в настоящую бурю.
Петляя между горными долинами и лесами – последних было больше, чем первых – дорога круто шла вверх и тянулась мимо огороженных частных владений площадью в сто акров, которые находились справа от нее. Этот участок был куплен одиннадцать лет назад Пророческой церковью Вознесения, которая была сектой и проповедовала учения преподобного Джонатана Кейна, считавшего, что все верующие скоро окажутся на небе, а на земле останутся только некрещеные и плохие люди, чтобы на себе испытать в течение тысячелетий ужасы войны и Ада прежде, чем настанет последний, Судный день.